Или ты считаешь эти причины достойными, чтобы открылись ваши порталы и воины в черных набиру смели в этом мире все, что нам дорого?
-Рае…
Она не щадила меня.
Каждое ее слово отдавалось содроганием в моем теле. Взгляд, так похожих на Наташины черных глаз, отзывался в моей душе все новой и новой болью и находил в ней отклик. Потому что все, что она говорила, уже жило там. Жило и звучало. И пусть ни разу, ни с кем, я не произносил даже тени подобного, но я видел, что не только я смотрел с отвращением на бессмысленную жестокость, с которой проводились многие наши операции в других мирах. Не только в моих глазах тенью мелькала опустошенность, когда огонь пожирал тела женщин, что могли дать жизнь совсем иной ценой, чем та, которую их заставили заплатить. Не только я предпочитал уходить, когда раздавались истошные крики тех, кому не повезло попасть в наши руки. Не потому, что они могли сказать нам то, чего мы еще не знали, а просто потому, что кому-то это доставляло удовольствие. Просто потому, что никто из тех, кто жил в этих мирах, не имел в нашем представлении права на жизнь.
И я знал… В тот момент, как мои глаза увидели свою Единственную, я знал, что наступит миг, и я услышу эти слова. Но я не был готов на них ответить.
Но готов ли теперь?
-Закираль, я не прошу тебя предавать свой народ. Но я прошу тебя подумать о том, что ты можешь сделать для своего народа. Для памяти о своей матери. Для того, чтобы через год моя дочь, что кинулась в пекло, лишь бы тебя спасти, не потеряла часть себя, когда единственным выбором для тебя станет ритуальное самоубийство. Просто подумай и когда с тобой будет говорить мой муж, прими его слова, как слова друга, как слова того, кто беспокоится и обо мне, и о дочери, и о тебе, и о Лилее.
Готов ли?
И как бы оно не было, я должен буду ответить на все эти вопросы. Ответить и сделать свой выбор. И я сделаю его, потому что я знаю этот путь. И я знаю тех, кто пойдет со мной по этому пути. И знаю, что их будет не мало.
Но это будет не сегодня. И я пытаюсь перевести разговор совсем на иное, потому что не могу позволить глазам этой женщины и дальше наполняться едва сдерживаемыми слезами.
-Ему удалось тебя уговорить?
В первое мгновение она не понимает о чем я ее спрашиваю, находясь в плену тягостных мыслей, но, похоже, ей тоже нужен был лишь повод, чтобы закончить так необходимую, но столь же неприятную часть разговора. И ее ладонь чуть сильнее сжимает мои пальцы, то ли поддерживая, то ли благодаря за то, что не словами - взглядом дал обещание осознать ее слова и принять решение, а на лице, вторя глазам, что становятся спокойнее, появляется насмешливая улыбка.
-Ты хотел спросить, как мне удалось подвести его к этой мысли?
И я улыбаюсь в ответ. С еще большей четкостью понимая, что она - часть моей семьи. Что она - моя кровь. И мало было в моей жизни таких моментов как этот, когда я мог ощутить насколько искренне все то, что она ко мне испытывает. И как тепло, когда можно видеть лицо того, кто тебе дорог, кому дорог ты. Как спокойно, когда можно не взвешивать каждое свое слово, не сдерживать чувства, что живут в тебе, не скрывать радость в глазах.
-А разве это не одно и то же?
И она, чуть смущенно, но кивает головой.
-Мы оба долго были в плену условностей. Он - Повелитель, демон. Я - человек, с кровью Даймона. Он не верил, что женщина может стать для него чем-то большим, чем приятное времяпровождение. Я не допускала, что существо, имеющее такой статус, может сломать привычные представления ради меня. Но судьба была к нам обоим благосклонна и мы поняли, насколько оба были не правы.