И, хотя, ничего интересного от него за все время нашего общения не узнала (все его ответы на мои вопросы звучали очень односложно: да или нет), тем не менее, завтрак прошел быстро и не в одиночестве и я, посчитав и эту задачу полностью выполненной, уже довольно скоро стучала в дверь комнаты Элизара.
Мне открыл Карим и, ответив улыбкой на некоторое ошеломление, которое я по не совсем понятной для меня причине при виде него испытала, вышел, оставляя нас вдвоем.
А я так и застыла у самого порога, пытаясь не столько оценить состояние графа, который хоть и выглядел не так хорошо, как до памятного боя, но и не был похож на совсем уж умирающего, сколько понять, какими словами ему объяснять все, что произошло.
-Ты проходи, проходи, спасительница.
И его губы чуть дернулись, сдерживая рвущиеся эмоции, а во взгляде, который он на меня бросил, проскользнуло ясно видимое лукавство.
-Не уберегла я тебя, граф. - Сделала я попытку покаяться. - Видно, для роли телохранительницы все еще не годна. - И присела на табурет, что стоял рядом с его кроватью, все еще продолжая смущаться, но уже чувствуя, как отпускает то напряжение, что я испытывала перед этой встречей.
Тем более, что его теплый взгляд этому очень даже и способствовал.
-Ну-ну, рассказали мне, что ты там натворила, чтобы вытянуть меня из этой бойни. Так что клятву ты свою исполнила и жизнь мне сберегла. А расскажи-ка ты мне лучше мне, как в твою прелестную головку пришла мысль к Даймонам в гости отправиться?
Ну, вот… И этот в те же дебри.
-А что тебя и на этот счет не просветили?
Он, покачал головой, пресекая мою попытку помочь, и довольно бодро приподнял выше подушку. Но когда откидывался на нее, на мгновение чуть поморщился - видно рана все еще давала о себе знать.
-Просветили, конечно. Но уж больно хочется узнать обо всем из первых уст. - И вокруг его глаз разбежались веером морщины, придавая его улыбке еще более насмешливый вид.
-Элизар, хоть ты меня пощади. Мне еще с отцом по этому поводу объясняться придется. Да и мама всю душу вытрясет. Это она сейчас занята, а как во дворец переберемся…
-Эх, жаль, не увижу такого…
-Это почему же? - Я едва не возмутилась. - Тем более тебя и отец, и братья приглашали. Да и мне ваша с Каримом поддержка лишней не будет.
-А… ну раз, поддержка… - И он не выдерживает, и весело фыркает.
И я, замечаю, как в этой улыбке, как и тогда, когда мы стояли рядом с друг с другом с обнаженными мечами, исчезают все недосказанности, все непонимание, все то, что не давало до конца осознать, насколько близки мы с ним. И пусть такая близость не похожа на ту, что связала меня и Закираля, но она не менее, а иногда и более ценна. Потому что называется дружбой.
-Так я могу рассчитывать?
-Ну… ради того чтобы испить того вина, что хранится в подвалах твоего отца…
И тут не выдерживаю я. И утренняя сцена во всех подробностях встает перед моими глазами, вызывая все новые и новые всхлипы. Хорошо еще, задумчивый взгляд Элизара меня несколько успокаивает и дает возможность хотя бы передохнуть. Пусть только и до того мгновения, когда я ему начинаю не только рассказывать об увиденном, но и демонстрировать это в лицах, даже не заметив, как в комнату возвращается тот, кого я по привычке продолжаю называть наставником графа. Впрочем, кем бы ни был Карим, из графа воина сделал именно он.
Так что к тому моменту, как я подошла к произошедшему в гостиной, захлебываясь словами и смотря на все через влажную, от переизбытка чувств пелену, граф, заливисто смеясь, придерживал рану на боку рукой, чтобы ее слишком не потревожить, а наш полный таинственности спутник, вторил ему густым басом, в котором мой чуткий слух улавливал более высокие нотки.