Ох, Закираль, надеюсь, это не твои проделки… Я не успеваю еще закончить свою мысль, как прямо на моих глазах, на фоне белоснежной стены появляется черная паутина, которая становится все плотнее, пока не скрывает собой весь угол здания и не обваливается темным провалом, затмевая грохотом крики ужаса и боли, что доносятся даже сюда.
И мы бросаемся вперед. Чувствуя сопротивление воздуха, в котором ощущается не столько напряжение, сколько стремление нас остановить и уже различая около десятка фигур в черном одеянии, что выбегают из той части дома, что еще остается целым.
Но в моей голове, несмотря на то, что я вижу, бьется лишь одна мысль: 'Только не Закираль…
Закираль. Глава ветки рода.
Я вернулся на базу, когда уже совсем рассвело. С ощущением того, что колесо событий завертелось с такой скоростью, что даже вышлифованные выдержка и самообладание начинают меня подводить. Прежде чем позволить схлопнуться матрице перехода, сканирую защитные плетения - ни одно из них не было потревожено. Впрочем, если бы в кабинете побывал посторонний, Агирас нашел бы способ сообщить мне об этом еще до перехода. Не зря же я все-таки провел для него обряд установления ментальной связи.
Комната встречает меня покоем, который так не вяжется с тем непривычным, одновременно настораживающим и таким манящим к себе состоянием, в котором я нахожусь. Понимая, что малейшая расслабленность может привести к катастрофическим последствиям и, продолжая ощущать сладкий вкус ее губ и чувствовать на своих ладонях тепло ее тела. При этом полностью отдавая себе отчет в том, насколько безумно то, что я сейчас делаю, и четко осознавая, насколько это опасно, не только для меня, но и для нее. И совершенно уверенный в том, что это - единственный шанс, дающий нам возможность быть вместе, упускать который я не намерен, даже в том случае, если для этого мне придется сделать практически невозможное.
Короткий посыл, активирующий тонкую нить, что нас связывает, и я получаю ответ от своего тера: все, что я ему приказал, сделано.
Что ж, будем считать, что все идет по плану.
И прежде чем начнут появляться с докладами наблюдатели и мне придется, вернув на лицо и в душу маску бесстрастности, снова стать тем, кем я уже, по сути, не являюсь, я позволяю себе мысленно скользнуть к удивительно трепетным мгновениям нашей встречи с Наташей. Встречи, которая закончилась так, как я не мог даже и мечтать: она не только не оттолкнула меня, отвергнув, как отвергают смертельного врага. Она смогла ощутить то, что я прятал в самом укромном уголке себя - мою любовь. И отозваться на нее, как откликается на тепло первый росток.
Ее улыбка, то робкая и полная смятения, то насмешливая и взбалмошная, трогала сердце сильнее, чем самые нежные слова. Ее взгляд, который не прятал ее чувств, а отражал их в своей темной бездне, стоял у меня перед глазами и манил, звал к себе и дарил надежду на то, что все действительно будет хорошо. Для меня и для нее.
И слова, что неожиданно сорвались с ее губ: 'Береги себя для меня', что пронзили меня жалом стилета и разрушили последние сомнения, что у меня еще были. Сомнения в том, что я действительно могу быть счастлив.
Я настолько ушел в свои мысли, что не сразу заметил, как на табло защитного контура, настроенного на моих воинов, вспыхнул красный сигнал и очнулся лишь, когда Агирас с тревогой коснулся выставленного блока.
-Что случилось? - А в ушах, тихим шепотом, от которого жаркая волна проносится по телу: 'Я сделаю свой выбор, если ты поможешь мне…
-Мой алтар. - И я напрягаюсь: в голосе, который сохранял самообладание и в самых опасных переделках, звучит бесспокойство.