Ну, а вы-то здесь разве из-за денег, Антонина Яковлевна? улыбнулся Бугачевский. Или, может быть, Ляля?
Семён Михайлович, да ведь мы же совсем другое дело! Мы ведь цыгане Нам-то попросту деваться было некуда! Мы так измучились по пивным выступать да статьи разгромные о цыганщине в газетах читать, что уже на всё согласны были! Помните статью эту, года три назад вышла? В которой цыганок проститутками называли? Я после неё света не взвидела!
Нина, хоть мне-то можете не объяснять
Не могу! До сих пор сердце горит! Помню, читаю этот ужас и реву, успокоиться не могу! Дочерей напугала, они чуть мужу на службу не позвонили со страху! «Он обнял Мери и в упор, ловя любящий взор, понёсся влюблённою пылью» Да-да, и такое петь приходилось! На мотив «Авиа-песенки»! Потому-то и студия, потому-то и театр Вспомните, почти все артистки из артелей пришли, из трестов, из контор Я сама в Заготтресте стенографировала! Не кормила нас наша цыганщина, только и всего! А уж вы-то
А я, Нина, человек вообще ужасно непрактичный. Бугачевский, улыбаясь, пустил по клавишам лёгкое арпеджио. Конечно, Большой театр, вторые скрипки, концертмейстерство Но, когда Ваня Лебедев пришёл ко мне и сказал, что нужен музыкальный руководитель в цыганскую студию Я, признаться, уже просто не мог ни о чём другом думать! Я без этих песен ни жить, ни дышать не могу. От цыганской песни умирает каждый русский даже русский еврейской национальности!
Нина тихо рассмеялась. Морщась от шума за спиной, прислушалась к мелодии, которую Бугачевский, говоря, продолжал извлекать из клавиш.
Что вы играете, Семён Михайлович? Знакомое такое
Не помните? А ведь это наша пленительная Калинка пела на прослушивании! «Сыр яда форо Москва». Народная песня о тяжёлой цыганской доле! В глазах музыканта играла добродушная усмешка. Вот ведь положение, Антонина Яковлевна, никогда в цыганских песнях не найти хороших стихов!
Конечно, не найти! смеясь, подтвердила Нина. Музыка у нас есть, талант исполнительский есть, стихов хороших нет и не будет! В ближайших трёх пятилетках, по крайней мере! Потому что, прежде чем стихи писать, надобно научиться их читать! И понимать! А наши сами знаете Потому и тексты для цыганских романсов всегда русские писали. Ну или ваши. Семён Михайлович, вы сами-то никогда стихами не баловались?
Нет, Антонина Яковлевна, я как цыган: больше по музыке отшутился Бугачевский. Я ведь и эту Калинкину песню кое-как перевёл, ничего поэтического в ней не нашёл Она ведь о проверке документов на улицах Москвы? «Лыла» это ведь означает «письма, бумаги», не так ли?
Совершенно верно, Семён Михайлович. Ничего нового. Цыгане ведь песни поют о том, что видят
Да ведь не они одни, Антонина Яковлевна! Любое народное творчество всегда о том, что народ видит вокруг себя. Для анализа высших чувств в стихотворной форме необходимы литературный талант и образование, вы правильно сказали. А у народа, к сожалению Бугачевский вздохнул, шутливо пожал плечами, снова рассыпал по клавишам звонкую капель звуков. Как вы думаете, удастся ли смастерить из этой мелодии увертюру к новой пьесе? Послушайте вот Я сделал в ре-миноре, чтобы нашим гитаристам не пришлось перестраивать позиции
Ну, ребята перестроят не заметят даже.
Кстати, наша Калинка, кажется, собирается выходить замуж? Без её невероятного сопрано хор театра сильно проиграет. Я даже не знаю, кто смог бы заменить
Кто Калинка? Замуж?! Нина в изумлении, разом забыв обо всём на свете, уставилась на Бугачевского. Но откуда же вы Я ничего такого не знаю, она мне не говорила Быть такого не может, чтобы Почему вы так решили, Семён Михайлович?
Ох, так это неправда? Бугачевский страшно смутился и, неловким жестом сняв очки, принялся сосредоточенно их протирать носовым платком. Ужас какой, до чего глупо вышло! Я, кажется, сплетником становлюсь, а вовсе не хотелось бы Что вы теперь обо мне подумаете?
Да какой из вас сплетник, Семён Михайлович! И захотите не сумеете! успокоила Нина. Но любопытство распирало её изнутри. А что Калинка что-то вам говорила?
Нет Конечно же, нет. Должно быть, я её перепутал с кем-то. Вчера, видите ли, я пошёл в парк прогуляться, здесь же очень недурной городской парк. А мне, когда в голову приходят звуки, непременно надо ходить, и желательно одному, чтобы не отвлекали болтовнёй Ну так вот, фланирую по одной из боковых аллей, пытаюсь представить себе оркестровку струнных, на аллее, кроме меня, никого и вдруг вижу на дальней скамейке пара! Женщина ко мне спиной сидела, и я сначала мужчину разглядел И сразу впился глазами: ведь совершенно же цыганская физиономия, да ещё такая яркая, типажная! Не скажу, что красивый, нет, но вот играть у нас всякого рода злодеев, вожаков и проходимцев превосходно бы подошёл! А потом смотрю с ним Калинка! Хотя сейчас, после ваших слов, пожалуй, я уже сомневаюсь Ведь уже вечерело, на аллее было темновато, да и видел я её сзади Скорее всего, ошибся! Антонина Яковлевна, вы уж окажите мне любезность, не рассказывайте никому. Чего бы мне не хотелось так это распускать слухи!
Конечно, не скажу, рассеянно отозвалась Нина. «Ну, Калинка Ну, хитрюга «Никогда замуж не пойду, ничего там хорошего нет» Как бы впрямь из театра-то не сбежала посреди гастролей!»
Как ты в театре оказалась? спросил Сергей. Калинка, не отвечая, молча, внимательно смотрела на младшего брата. Как он изменился, не узнать почти Сколько же они не виделись? Десять лет? Двенадцать? Да, двенадцать. С самой её свадьбы
Вечернее солнце, наискосок пробиваясь сквозь листву старых лип самарского парка, пятнало лицо Сергея: тёмное, резкое, всё, казалось, собранное из острых углов. Накануне он, очевидно, не успел или забыл побриться, и щека его отливала сизой отросшей щетиной. Брат и сестра сидели на самой дальней скамье аллеи: сюда не заглядывали даже влюблённые парочки. В двух шагах белела, полускрытая ветвями акации, старая, потрескавшаяся скульптурная группа. Её подножие было испещрено неприличными надписями.
«Как же она называется? вспоминала Калинка, глядя на уродливое улыбающееся лицо рогатого человека и девушку, которая небрежно оперлась бедром на его плечо. Рука у нимфы была отбита до локтя.
«Эта статуя стояла в Петергофе Мы ходили смотреть на фонтаны и видели её. Ещё были такие стихи, у Тютчева, кажется Или у Фета. «Смотри, как голову откинувши назад, глядит он на тебя и пьёт твой аромат, как дышат негою уста его и взоры Быть может, нехотя ты ищешь в нём опоры»
Калинка сама не знала, почему, словно не слыша слов брата, она всё смотрит и смотрит на полуразрушенную статую, вспоминая строки стихов, и почему это так важно для неё сейчас. Сердитый голос Сергея заставил её вздрогнуть.
Калинка! Ты уснула?! Так я пойду тогда, у меня утренняя смена в шесть
Боже, Серёжка, прости Не вздумай уйти! Калинка, ахнув, вцепилась в рукав брата. Прости, я задумалась О чём ты говоришь?
Я говорю почему ты здесь, с московскими? хмурясь, переспросил Сергей и снова Калинка испугалась, видя, каким чужим, странным, почти незнакомым сделалось его лицо. Я, когда тебя из зала увидел чуть не умер! Ты куда мужа-то дела? Как тебя Лёшка на сцену выпустил? Или он сам вслед за тобой подался? Дети-то здоровы?
Здоровы, а как же, слава богу! с готовностью ухватилась Калинка за последний вопрос. Большие, Коленьке десять лет уже, совсем взрослый! И Наташа выросла, а Оля-то!.. Они в гостинице остались, с нашими Серёжа, а ты разве не слыхал ничего? Про меня, про Лёшку? Ты сам-то что здесь делаешь? Здесь, в Самаре? Про тебя столько лет ничего не
Она не договорила. Сергей тоже промолчал. Тоненько пели комары. Из кустов сирени тенькала невидимая пеночка. Понимая, что невыносимо, невозможно сейчас спрашивать брата о том, где он был, что делал эти годы, Калинка, принуждённо улыбнувшись, сказала: