Он стащил через голову футболку, бросил ее на стул и пошел к реке.
Все получилось, как хотел, из воды он не мог выгнать себя час или около того. Роман посмотрел на Егора со стороны и, подумав, присоединился, последним, глядя на приятелей, в воду плюхнулся Игорь. Совместно перепугали, как и планировалось, всю рыбу и всех стрекоз, а заодно и двух вполне себе достойных внимания барышень, что сунулись, было, искупаться со старых мостков, но узрев в реке трех мужиков, ретировались куда подальше, не откликнувшись на приглашение присоединиться. Наплавались до того, что уж и руками-ногами шевелить не было никакой возможности, а уж о том, чтобы ими грести и речь не шла, просто болтались в воде, еле двигаясь, как сонные караси, и выбрались, наконец, на берег.
Чтоб я так жил, бормотал Роман, видевший природу в основном из окна машины, давайте быстрее. Я есть хочу, я пить хочу, и все прочее, зачем я сюда приехал
Сейчас все будет, вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина и теме мероприятия Игорь и с деловитым видом потопал к дому.
Дальше мероприятие проходило традиционно и ничем от всех предыдущих, организованных по разным поводам и без, не отличалось. Первая пустая литровая емкость вскоре оказалась под окном, примкнула к батарее пыльных собратьев, Игорь задумчиво оглядел череду порожних бутылок и немедленно открыл вторую. Когда и ее ополовинили, Роман товарищей покинул, вышел, прихватив с собой топорик, и через четверть часа в дом через открытые настежь двери и окна потянуло поджаренным мясом. Егор втянул в себя одуряюще вкусный запах, зажмурился и откинулся на диване со стаканом в руке, но пить не торопился, поставил его на ладонь и следил, как плещется внутри темная густая жидкость. Чувствовал, что для жаркого дня принял он уже достаточно, помнил, что завтра еще день, и половина послезавтра, и можно никуда не торопиться, а растянуть удовольствие и хорошенько подготовиться к приему основного блюда, что в эту минуту жарилось на углях.
Вернувшийся Роман тоже решил пропустить ход, устроился в кресле напротив Егора и поставил свой стакан на подлокотник. Посидел так, глядя через распахнутую дверь, принюхиваясь и прислушиваясь к дивному скворчанию и потрескиванию с мангала, и лениво рассуждал о будущем Игоря.
Да трое у тебя будет, трое, точно тебе говорю. Два пацана и девчонка.
Может, две девчонки? переспросил Игорь, но Роман категорично помотал головой:
Сказано тебе одна, значит одна. И так нормально, отмахнулся Роман и принялся пророчествовать дальше. Но Игоря перспектива появления сразу двух наследников почему-то не устраивала, он торопливо отхлебнул из своего стакана, закашлялся и не успевал за мыслью друга. Но дельных аргументов в пользу двух девчонок привести не мог, только тоскливо смотрел на Егора, а тот в свою очередь разводил руками: что ж поделать, дорогой, сам в этот хомут добровольно голову запихнул, куда ж теперь деваться. Но выглядел Игорь до того жалко и почему-то расстроенно, что Егор решил вмешаться:
Да нормально все будет. Вырастут, школу закончат, в армию пойдут, послужат. Им только на пользу И осекся, видя по выражению лица Игоря, что невольно подлил масла в огонь. Сам-то как положено, два года в дивизии, и не простой, а гвардейской, что дислоцировалась в предгорьях Кавказского хребта, прослужил. Лично «поучаствовать», правда, не довелось, но готовили их так, точно завтра ожидалась Третья мировая. И офицеры, и старослужащие молодняк дрессировали в режиме нон-стоп, и автомат в руки дали не только на присяге, и не только автомат, а о физо вообще лучше не вспоминать, недаром полоса препятствий еще года полтора после дембеля снилась. Как и рукопашка, как и марш-броски со зверем-сержантом, подгонявшим молодых, как и ночные стрельбы. И как все это пригодилось уже на гражданке, когда с полоборота прошел отбор в охрану крупной конторы, куда приняли если не с распростертыми объятиями, но охотно и без лишних проволочек. Кросс, пара снарядов в зале, тир, та же рукопашка «собеседование» уложилось в один день, и сразу в зале предложили подписать трудовой договор. Егор подмахнул его, не раздумывая, и уже третий год сутки через трое катается в Москву на работу. А вот Игорек от почетной обязанности ловко уклонился, так как учился в медицинском, умудрился получить пусть незначительную, но все же ученую степень, автоматически освободившую его от службы в армии. Роман все это прекрасно знал, хмыкнул ехидно, и отпил из своего стакана, чуть поморщившись была у него такая привычка. Егор тоже пригубил немного, улыбнулся свои мыслям и воспоминаниям, посмотрел на взгрустнувшего Игоря.
Армия, да, проговорил тот, кто не был, тот будет, кто был не забудет. У меня двое сейчас наблюдаются, один по направлению от военкомата, второй по показаниям, но, думаю, оба наши клиенты, долго с ними не расстанемся. Один, прикиньте, весь в татуировках с головы до ног.
Да ладно, недоверчиво протянул Роман, вот так с головы до ног? Сам видел?
Видел, подтвердил Игорь, на экспертизе. Коллегиально решали, является ли эта бодимодификация следствием ментального расстройства, препятствующего службе в войсках.
Ты по-человечески изъясняйся, оборвал приятеля Егор, что ему будет?
Да ничего. Полежит еще недельку, потом домой отпустим с соответствующим диагнозом. Это тихий экземпляр, неопасный на людей не кидается, диагноз легкий, но права не получит и в ментовку служить его не возьмут. Да он и не стремится, как мне кажется. Не то, что второй. Тоже от армии косил, и кто ему только нашептал этот способ Убил бы. В общем прознал он где-то, что с перфорацией барабанной перепонки отсрочка до года полагается. А лет ему уже двадцать шесть, вот и решил годик скоротать. В общем, друг или кто там это был, врезал ему по башке, да так, что и перепонку в клочья порвал, и сотрясением наградил. Сотряс дураку вылечили, на одно ухо он оглох, а потом началось: глюки, видения, голоса в голове зазвучали, приступы немотивированной агрессии пошли и прочий компот. Наш клиент по всем показателям: глухой и буйный, на персонал кидается. Я его в «надзорку» перевел, недельку под присмотром полежит, а дальше поглядим. Родители признались, что это не первая попытка у него, два года назад он вены резал и под психа косил, как повестка пришла, уж больно он неуставных отношений боялся.
Баран, высказался Роман, полный и окончательный. Это ж надо: так настырно справлять малую нужду в трансформатор. Недетски одаренный юноша, и своего, заметьте, добился. Мои аплодисменты.
Издевательски похлопал в ладони, нехотя поднялся с кресла и пошел во двор, проверить, как там себя чувствует мясо. С ним все было превосходно, поднос, приспособленный под блюдо, вскоре оказался посреди стола, быстро прикончили и свинтили голову третьей бутылки, и Егор понял, что из-за стола он выйдет нескоро. Да и не он один.
Вот и Егор у нас скоро женится, подмигнул приятелю Игорь, не забывая выпивать и закусывать. Солнце, до этого светившее ему в спину через открытую дверь, уходило за дальний лес, через комнату протянулись длинные тени, стало прохладнее, с реки потянуло свежестью.
Или передумал? театрально удивился Игорь, видя, что Егор не торопится с ответом. А тот дожевывал остывший кусок мяса, и смотрел то в тарелку, то на стену за спиной Романа. Ничего там примечательного не было, честно говоря, да и не на стену он смотрел, а на лицо приятеля, на насмешливо-жалостливую ухмылку, мелькнувшую и пропавшую, чтобы тут же вернуться обратно.
Не передумал, буркнул Егор, чувствуя, что ничего хорошего из разговора не выйдет, но крепко поддавший Игорь ничего такого не замечал, и наседал на приятеля, требуя подробностей. А чего тут рассказывать, они оба и так все прекрасно знают. Рита, Ритка Алтынова, Марго, на три года его младше, красотка с длинными ногами и густой темной гривой до лопаток, зеленоглазая русалка, что из череды его подружек быстро стала единственной и необходимой, как воздух. И матери она понравилась, та даже прослезилась на радостях, что наконец-то, дожила старушка до светлого дня, нашел сынок свою половинку. И с квартиры последние свои вещички забрала, чтобы счастью его не мешать, и всячески намекала, что пора бы отношения-то узаконить, да и Егор уж сам об этом подумывал. Но с предложением пока тянул, а Ритка и не торопила, будто чувствовала, что попался карась на крючок и никуда уже не денется. А он и не собирался, и все бы было ничего, если бы не эта ухмылка, от которой по хребту бежит нехороший холодок.