Я поворачиваю на шоссе тридцать четыре, объяснил Эммет. Это кратчайший путь к Омахе.
Но к Омахе ведет шоссе Линкольна.
Эммет остановился на обочине и посмотрел на брата.
Да, Билли. Но тогда мы немного отклонимся.
Немного отклонимся от чего? с улыбкой спросил Дачес.
Немного отклонимся от нашего маршрута, сказал Эммет.
Дачес обернулся к задним пассажирам.
Билли, сколько еще до шоссе Линкольна?
Билли приложил линейку к карте и сказал, что семнадцать с половиной миль.
Вулли, тихо любовавшийся пейзажем, с любопытством повернулся к Билли.
А что это за шоссе Линкольна? Какое-то особенное шоссе?
Это было первое шоссе через всю Америку.
Брось, Эммет, сказал Дачес. Что такое семнадцать с половиной миль?
«Это семнадцать с половиной миль, хотел ответить Эммет, к тому крюку в сто тридцать, которые мы должны проехать, чтобы доставить тебя в Омаху». Но, с другой стороны, Эммет понимал, что Дачес прав. Эти лишние мили ерунда, особенно учитывая, как расстроится Билли, если он настоит на шоссе тридцать четыре.
Ладно, сказал он. Поедем по шоссе Линкольна.
Он выехал на полотно и почти видел, как брат кивает головой, одобряя его решение.
За семнадцать с половиной миль никто не произнес и слова. Но когда Эммет повернул направо у Сентрал-Сити, брат взволнованно поднял голову от карты.
Это оно, сказал Билли. Шоссе Линкольна.
Он подался вперед, посмотреть, что там дальше, потом оглянулся, посмотреть, что осталось позади. Сентрал-Сити, может, только по названию город, но Билли, месяцами мечтавший о поездке в Калифорнию, был доволен тем, что здешние рестораны и мотели, хоть их тут совсем немного, похожи на те, что на открытках от мамы. А что они едут не в ту сторону, это сейчас не сильно его огорчало.
Вулли тоже был взволнован и смотрел на придорожные заведения одобрительно.
Значит, эта дорога идет от берега до берега?
Почти от берега до берега, уточнил Билли. Она идет от Нью-Йорка до Сан-Франциско.
Так похоже, что от берега до берега, заметил Дачес.
Нет, шоссе Линкольна не начинается и не кончается у воды. Оно начинается на Таймс-Сквер и кончается у Дворца Почетного легиона.
И названо в честь Авраама Линкольна? спросил Вулли.
Да, сказал Билли. И вдоль него стоят его статуи.
Вдоль всего шоссе?
Бойскауты собирали деньги на них.
На столе моего прадеда стоит бюст Авраама Линкольна, с улыбкой сказал Вулли. Он очень уважал президента Линкольна.
А давно провели это шоссе? поинтересовался Дачес.
Его придумал мистер Карл Г. Фишер в одна тысяча девятьсот двенадцатом году.
Придумал?
Да, сказал Билли. Придумал. Он считал, что американцы должны иметь возможность ездить из одного конца страны до другого. Первые отрезки шоссе он построил в одна тысяча девятьсот тринадцатом году, с помощью пожертвований.
Люди давали ему деньги для строительства? удивился Дачес.
Билли важно кивнул.
В том числе Томас Эдисон и Тедди Рузвельт.
Тедди Рузвельт! воскликнул Дачес.
«Делай что можешь там, где ты есть», сказал Вулли.
Они ехали на восток; Билли исправно называл каждый город, который они проезжали, а Эммет был доволен хотя бы тем, что едут с приличной скоростью.
Да, заезд в Омаху лишний крюк, но выехали они спозаранок, и Эммет рассчитывал, что, высадив Дачеса и Вулли на автобусной станции, они повернут обратно и спокойно доберутся до Огаллалы еще засветло. А может быть, и до Шайенна. Сейчас июнь, светлого времени у них восемнадцать часов. Если готовы ехать двенадцать часов в день, со средней скоростью пятьдесят миль в час, думал Эммет, то можем добраться до места за три дня, даже чуть быстрее.
Но тут Билли показал на водонапорную башню вдалеке, а на ней слово «Льюис».
Дачес, смотри. Льюис. Ты в этом городе жил?
Ты жил в Небраске? спросил Эммет, повернувшись к Дачесу.
Года два, в детстве, подтвердил Дачес.
Он сел прямо и с интересом стал осматриваться.
Слушай, сказал он Эммету. Можем завернуть немного? Я бы посмотрел на дом. Ну, вспомнить старое.
Дачес
Ну, давай! Пожалуйста. Я знаю, ты сказал, что хочешь быть в Омахе к восьми, но мы вроде быстро ехали.
Мы на двенадцать минут опережаем расписание, сказал Билли, поглядев на свои армейские часы.
Вот. Видишь?
Ладно, сказал Эммет. Завернем. Но только взглянуть.
А больше и не прошу.
На окраине Дачес взял на себя обязанности штурмана и показывал ориентиры.
Да. Да. Да. Вот! Теперь у пожарного депо налево.
Эммет повернул налево, к жилым кварталам с красивыми домами и ухоженными лужайками. Через две-три мили они миновали церковь с высоким шпилем и парк.
Теперь направо, сказал Дачес.
Они выехали на широкую извилистую дорогу, обсаженную деревьями.
Подъезжай туда.
Эммет подъехал.
Они остановились перед зеленым холмом; наверху стояло большое каменное здание. Трехэтажное, с башенками по обоим бокам, выглядело как особняк.
Это был твой дом? спросил Билли.
Нет, засмеявшись, сказал Дачес. Это типа школы.
Пансион? спросил Билли.
Типа того.
С минуту они любовались его благородным видом, потом Дачес повернулся к Эммету.
Можно, я зайду?
Зачем?
Поздороваться.
Дачес, сейчас полседьмого утра.
Если все спят, оставлю записку. Будет им сюрприз.
Записку твоим учителям? спросил Билли.
Им. Записку моим учителям. Ну что, Эммет? Всего несколько минут. Пять минут от силы.
Эммет взглянул на часы на щитке.
Ладно. Пять минут.
Дачес взял школьную сумку с пола, вылез из машины и затрусил вверх по склону к зданию.
А в машине Билли стал объяснять Вулли, почему ему с Эмметом надо успеть в Сан-Франциско к четвертому июля.
Эммет выключил зажигание и смотрел через ветровое стекло, мечтая о сигарете.
Пять минут прошли.
Потом еще пять.
Эммет качал головой, ругая себя за то, что отпустил Дачеса в дом. Никто никуда не забегает на пять минут, неважно, с утра или нет. Тем более не тот, кто любит поболтать, как Дачес.
Эммет вылез из машины и подошел к ней с другой стороны. Он прислонился к двери и посмотрел на школу; она была сложена из розового известняка, как здание суда в Моргене. Камень, наверное, везли из карьера в округе Касс. В конце тысяча восьмисотых из него строили здания муниципалитетов, библиотек и судов во всех городах в радиусе двухсот миль. Некоторые здания были как близнецы, и когда ты переезжал из одного города в соседний, казалось, что ты никуда и не ехал.
И все же что-то было не так в этом здании. Только через несколько минут Эммет сообразил, в чем странность: не было парадного входа. Строился ли дом как особняк или как школа, у такого внушительного здания должен быть подобающий вход. Должна быть подъездная дорожка, обсаженная деревьями, и солидная дверь.
Эммет решил, что они подъехали к дому с тыла. Но почему Дачес не направил их к главному фасаду?
И зачем он взял сумку?
Я ненадолго, сказал Эммет брату и Вулли.
Давай, отозвались они, не отрываясь от карты.
Поднявшись по склону, Эммет направился к двери, расположенной посередине. С каждым шагом в нем нарастало раздражение, он уже думал, какую взбучку устроит Дачесу, когда его найдет. Скажет ему понятным языком, что им некогда заниматься разными глупостями. Что его незваное появление само по себе морока и поездка в Омаху отнимет у них два с половиной часа. А туда и обратно пять часов. Но мысли эти вылетели у него из головы, когда он увидел разбитое стекло в двери ближайшее к ручке. Эммет открыл дверь и вошел; стекло хрустело под ногами.
Он очутился в большой кухне с двумя стальными раковинами, плитой с десятью конфорками и большим холодильником. Как и в большинстве общественных кухонь, здесь навели порядок накануне вечером столы очищены, шкафы закрыты, кастрюли висят на крючках.
Единственный признак беспорядка кроме разбитого стекла, кладовая, где выдвинуты ящики и на полу валяются ложки.