Я подумал, к нам тебя отвезу, объяснил шериф. Пусть Мэри на тебя взглянет.
Эммет не возражал. Ему не мешало почиститься перед тем, как ехать домой, но еще раз в полицию не хотелось.
Они остановились на дорожке к дому Питерсенов, и Эммет хотел уже открыть дверь, но шериф не двинулся с места. Он сидел, положив руки на руль так же, как директор колонии накануне.
Эммет ждал, когда заговорит шериф, и смотрел через ветровое стекло на шину, подвешенную к дубу на дворе. С детьми шерифа он не был знаком, но знал, что они взрослые; непонятно было, то ли эта шина память об их детстве, то ли шериф повесил ее для внуков. А может, ее повесили еще до того, как шериф купил дом.
Я подошел уже к концу вашей стычки, сказал шериф, но по виду твоей руки и лица Джейка могу предположить, что сам ты не усердствовал.
Эммет не ответил.
Ну, может, ты счел, что тебе причитается, продолжал шериф задумчивым тоном. А может, пройдя то, что тебе пришлось пройти, решил, что пора для драк осталась позади.
Шериф посмотрел на Эммета, будто ожидая ответа, но Эммет молчал и продолжал смотреть на качели.
Не против, если закурю у тебя в машине? помолчав, спросил шериф. Мэри больше не разрешает мне курить в доме.
Я не против.
Шериф вынул из кармана пачку и щелчком выдвинул две сигареты, одну протянул Эммету. Эммет взял, шериф поднес зажигалку ему, потом себе. Из уважения к машине опустил стекло. Он затянулся, выпустил дым и сказал:
Война почти десять лет как закончилась. Но некоторые из тех, что вернулись, ведут себя так, как будто она продолжается. Взять Дэнни Хогланда. Месяца не проходит, чтобы меня не вызвали из-за него. То драку затеет в придорожном ресторане, то симпатичной жене своей влепит пощечину в супермаркете.
Шериф покачал головой, словно недоумевая, что эта красивая женщина нашла в Дэнни Хогланде.
А в прошлый вторник? Меня вытащили из постели в два часа ночи: Дэнни стоял перед домом Айверсонов с пистолетом, кричал о какой-то старой обиде. Айверсоны ничего не могли понять. А оказалось, обида была вовсе не на Айверсонов. На Баркеров. И стоял он не перед тем домом. И даже квартал не тот.
Эммет невольно улыбнулся.
А вот другой край спектра. Шериф показал сигаретой на какую-то невидимую аудиторию. Ребята вернулись с войны и дали зарок, что больше никогда не тронут человека. Очень уважаю такую позицию. Право на нее они сполна заслужили. Штука в том, что, когда доходит до виски, Дэнни Хогланд по сравнению с ними мальчик. Из-за них меня из постели не вытаскивают. Потому что перед домом Айверсонов, или Баркеров, или еще чьим-то они не стоят в два часа ночи. Они сидят у себя в комнате, в темноте, и тихо уговаривают бутылку виски. Я что хочу сказать, Эммет, ни тот, ни другой способ жизни не кажется мне таким уж хорошим. Воевать все время нельзя, но и забывать нельзя, что ты мужчина. Можешь позволить избить себя раз-другой. Это твое право. Но, в конце концов, надо и постоять за себя как ты умел.
Теперь шериф посмотрел на Эммета.
Ты понял меня, Эммет?
Да, сэр. Понял.
Я слышал от Эда Рэнсома, ты уезжаешь из города
Завтра уезжаем.
Ну, хорошо. Мы тебя почистим, и я съезжу к Снайдерам, чтобы тебя сейчас не донимали. И коли на то пошло, кто-нибудь еще тебя донимает?
Эммет опустил стекло и выбросил окурок.
Да большей частью советами, сказал он.
Дачес
Когда приезжаю в новый город, стараюсь понять расклад план улиц и характер людей. В некоторых городах потребуются дни. В Бостоне понадобятся недели. В Нью-Йорке годы. В Моргене, Небраска, хватит нескольких минут.
В плане город правильная сетка, со зданием суда в центре. По словам механика, который подвез меня на своем тягаче, в тысяча восемьсот восьмидесятых годах старейшины неделю совещались, решая, как лучше назвать улицы, и решили с видом на будущее, что улицы, идущие с востока на запад, назовут в честь президентов, а улицы с севера на юг по породам деревьев. Как выяснилось, можно было по временам года и по карточным мастям, потому что спустя семьдесят пять лет город остался тем же четыре квартала на четыре.
Здравствуйте, сказал я двум женщинам, шедшим навстречу, и ни одна не ответила.
Не поймите меня превратно. В таких городках есть своя прелесть. И есть люди, которые предпочтут жить здесь, а не где-нибудь еще даже в двадцатом веке. Когда хочешь, например, немного разобраться в мире. В большом городе носишься среди шума и грохота и события в мире могут казаться случайными. А в городе такого размера, когда из окна падает рояль и прямо кому-то на голову, ты скорее всего знаешь, чем несчастный это заслужил.
В общем, Морген был такой городок, где если случается что-нибудь необычное, то собираются зрители. И вот, обхожу я здание суда и вижу, полукругом собрались граждане, прямо в подтверждение моих слов. За двадцать шагов вижу типичный срез местного электората. Рабочие с ферм в шляпах, вдовы с сумками, парни в рабочих брюках. И спешит туда же мать с коляской и малышом у ног.
Я бросил остаток мороженого в мусор и подошел посмотреть поближе. И кого я вижу в центре сцены? Эммета Уотсона вот кого, и его донимает какой-то молодой гужеед, со своими гужеедскими обидами.
Люди вокруг как будто взволнованы, по крайней мере, на свой аграрный лад. Не кричат, не улыбаются, но рады, что поспели к интересному. Неделями будет о чем посудачить в парикмахерской и в дамском салоне.
Эммет же выглядел замечательно. Стоял не моргая, опустив руки, не особо радуясь, что он здесь, но и уйти не торопился. А вот задира нервничал. То подступит, то отступит, рубашка мокра от пота, хотя привел с собой двух корешей.
Джейк, я не хочу неприятностей, говорил Эммет. Я хочу сесть в машину и уехать.
Я не могу тебе позволить, ответил Джейк, но похоже было, что только этого он и хочет сейчас.
Тут один из приспешников высокий в ковбойской шляпе решил встрять.
Похоже, у Джейка к тебе одно незаконченное дело, Уотсон.
Я этого ковбоя прежде не видел, но по тому, как у него была сдвинута шляпа и по улыбке на его лице я сразу понял, кто он такой. Такие затевают сотни драк, а сами стоят в сторонке.
И что же сделал Эммет? Завелся после слов ковбоя? Велел ему заткнуться и не лезть в чужие дела? Он даже не потрудился ответить. Только повернулся к Джейку и сказал:
Если у нас незаконченное дело, давай закончим.
А?!
Если у нас незаконченное дело, давай закончим.
Ты можешь всю жизнь дожидаться, когда надо будет сказать такую фразу, а когда понадобится спасуешь. Такая уравновешенность дается не воспитанием, не практикой. Ты либо родился с этим, либо нет. И чаще нет.
Но дальше самое интересное.
Оказывается, Снайдер брат того парня, которого Эммет вывел из строя в пятьдесят втором году. Это я понял из того, что он городил: якобы Джимми ударили исподтишка как будто Эммет Уотсон может унизиться до того, чтобы ударить человека, который этого не ждал.
Когда подзуживание не подействовало, мистер Честный Боец посмотрел вдаль, словно задумавшись, а затем без предупреждения ударил Эммета в лицо. Эммет невольно ступил вправо, потряс головой, выпрямился и занял прежнее место.
«Ну, началось», подумали все зрители. Ясно было, что Эммет может сделать из того котлету, хотя он фунтов на десять легче и дюйма на два ниже ростом. Но, к огорчению публики, он не ответил. Просто стоял на прежнем месте.
И это Джейка завело. Он сделался красным, как рак, и закричал Эммету, чтобы тот поднял кулаки. Эммет поднял более или менее, и Джейк опять его ударил. На этот раз в зубы. Эммет попятился, но не упал. По губе текла кровь, он утвердился на ногах и подошел за новой порцией.
А ковбой, лениво прислонившийся к машине Эммета, крикнул: «Пропиши ему, Джейк», как будто Джейк собирался преподать Эммету урок. Но ковбой все не так понял. Это Эммет преподавал урок.