Явочная квартира располагалась на Рю Жи-ле-Кёр, в сердце старого Парижа, откуда рукой подать до Сены. За две недели нашего пребывания в четырех стенах ни малейших признаков соседей. Похоже, всеми близлежащими зданиями неофициально владела Скарлет Берниш или ее могущественный наниматель.
Проект «Домино». Шпионская сеть, которая спонсировала Берниш и приказала ей вызволить меня из архонта. До сих пор не представляю зачем знаю только, что ради моего спасения они пожертвовали ценным агентом.
Закутавшись потеплее, я направилась в гостиную. В воздухе разливался упоительный аромат, тихонько мурлыкал проигрыватель, а на столе белела записка:
Запертая дверь.
Мои брови поползли вверх.
Единственная запертая дверь в гостиной, не открывавшаяся с нашего приезда, теперь была распахнута настежь. Я вскарабкалась по деревянным ступеням на пустынный чердак, а оттуда, по лестнице, на крышу.
Страж помог мне выбраться из люка, и мы замерли под усыпанным звездами небом.
С ума сойти! вырвалось у меня. Какой потрясающий вид!
Запорошенная снегом набережная подобием кружева обрамляла реку. На том берегу темнели крыши Île de la Citadelle[1], родины инквизиторских судов и гильдии легионеров.
Вряд ли «Домино» одобрит нашу вылазку, но в честь праздника можно.
Какого праздника? растерялась я.
Страж кивнул мне за спину.
Я обернулась.
На плоском участке крыши, откуда открывался панорамный обзор на Сену, виднелось расстеленное покрывало. Свечи под стеклянными колпаками озаряли тарелки с угощением, в центре импровизированного стола красовался нарядный торт.
Время перевалило за полночь. Близился новый день, а с ним и мое двадцатилетие. Однако в свете последних событий знаменательная дата напрочь вылетела у меня из головы.
Небогато, конечно, заметил Страж, обращаясь к дымовой трубе. После всех перенесенных тягот ты заслуживаешь
Я легонько стиснула его запястье:
Лучшего праздника и представить нельзя.
Он наконец соизволил перевести на меня взгляд. Смотрел без улыбки. В отличие от людей, рефаитам не свойственно выражать эмоции через мимику, тем не менее черты Стража едва уловимо смягчились. Может, мне почудилось, а может, я постепенно училась видеть его насквозь.
Тогда прими мои поздравления, Пейдж.
Спасибо.
Мы опустились на покрывало. Страж сидел, привалившись к дымоходу. Я свесила ноги с парапета и с упоением вдыхала пьянящий свежий воздух. Страж понимал, как тягостно мне торчать в четырех стенах, а тут, на крыше, можно вольготно любоваться звездами.
Угощение оказалось выше всяких похвал. Сырная нарезка, тонюсенькие ломтики хлеба с маслом. Умопомрачительный салат из латука, сладкого картофеля и сваренных вкрутую яиц. Груши, краснобокие яблоки, апельсины. Выпечка такая изящная, что страшно брать в руки. Арктур даже умудрился раздобыть каштаны в сахарной глазури мое любимое лакомство.
Где ты все это достал? недоумевала я, пододвигая к себе блюдо с каштанами. Наколдовал из воздуха?
Ты мне льстишь. Альберик привез по моей просьбе.
Альберик был агентом, снабжавшим нас провизией. Хотя мы ни в чем не знали отказа Стражу доставали контрабандное вино, для меня кофе, мне ни разу не довелось встретить нашего неуловимого благодетеля.
С тортом, правда, возникла накладка, признался Страж. Пришлось добывать его по своим каналам.
Уголки моих губ поползли вверх.
Хочешь сказать, ты украл торт?
Каюсь, тряхнул стариной.
Улыбка стала шире.
Мы вслушивались в голоса Парижа. Цитадели никогда не спят. Как метко выразилась Надин, в них не смолкает заунывный напев низкий, непрекращающийся гул, похожий на протяжный выдох, шум крови, бегущей по венам улиц. Сирены, урчание моторов, бормотание не выключающихся ни на секунду трансляторов. Я впилась зубами в круглое пирожное с миндальным кремом.
Напитки? Страж протянул мне серебряный кувшинчик.
А что там?
Le chocolat chaud, гортанно откликнулся Страж по-французски. Горячий шоколад. Любишь?
Не то слово.
Я снова принялась за угощение, периодически прикладываясь к кофейной чашечке с золотистым ободком, наполненной густым и приторным, как патока, шоколадом.
Если первую неделю мне кусок не лез в горло, то сегодня проснулся зверский аппетит. Перепробовав весь ассортимент, я покусилась на торт, покрытый кофейной глазурью. Не десерт, а настоящий праздник для моих почти атрофировавшихся вкусовых рецепторов.
Угощайся, расщедрилась я, отрезая себе второй кусок.
Спасибо, воздержусь.
Почему?
За столом такое не говорят.
Заинтриговал!
Меня стошнит, пояснил Страж, когда я проглотила очередную порцию торта.
Врешь! засмеялась я.
Юмор не мой конек, пора бы запомнить.
Ну, не скромничай. Спонтанные шуточки у тебя получаются мастерски. Порыв ветра взъерошил мне волосы. Значит, от еды тебя тошнит. А как насчет напитков?
Не употребляю ничего гуще бульона. Не могу переваривать твердую пищу.
Разве у тебя нет желудка?
Неизвестно, какими органами я располагаю по человеческим меркам. Никто из рефаитов не подвергался врачебному осмотру. Нашира свято хранит тайну нашей анатомии.
Рефаиты по-прежнему оставались загадкой, но благодаря тесному соседству со Стражем у меня появился шанс восполнить пробелы в знаниях.
Да, не повезло тебе, посочувствовала я. Ну и ладно, мне больше достанется.
Вот именно.
Расправившись со вторым куском, я сыто откинулась на спину и устремила взгляд в небо; дыхание вырывалось изо рта, словно пар из чайника.
Казалось, целая вечность минула с моего девятнадцатилетия. Год назад Ник еще утром испек клубничный торт, а Джексон любезно выделил мне целых девятнадцать минут на завтрак. («Нет лучшего подарка, чем трудиться в поте лица на своего главаря мимов. Верно, лапушка?») Позже Ник вручил мне невероятной красоты шатлен, который он урвал на черном рынке, и комплект пластинок для моей коллекции. Праздновали втроем с Элизой, сварганив стол на скорую руку.
Мы были безумно счастливы в своем крохотном, с таким трудом отвоеванном мирке, где можно отрешиться от Сайена и перебиваться брошенными нам крохами.
Страж вытянулся на покрывале, заложив руки за голову. Никогда еще не видела его таким по-человечески расслабленным и умиротворенным.
Спасибо за угощение. И вообще за все, что ты для меня делаешь. Хотя сейчас со мной, мягко говоря, невесело.
А ты и не нанималась меня развлекать.
Интересно, а как он вообще относится к дням рождения? Наверное, для бессмертного существа забавно наблюдать, с каким мазохизмом мы отмечаем каждую ступень, приближающую нас к могиле. Но все равно приятно, что он постарался, накрыл стол.
Над явочной квартирой вспыхнули три звезды.
Рефаитов именуют как созвездия в старину, пробормотала я. С чего бы?
Почти никому не под силу выговорить наши подлинные имена. А поскольку звезды издавна ассоциируются у людей с богами, Нашира повелела нам представляться именно так.
А имена выбирали самостоятельно?
Самостоятельно, но с дозволения эфира. Кстати, я никогда не просил обращаться ко мне по имени.
Арктур?
Да. Страж просто титул, которого меня лишили. Мы знакомы почти год. Если хочешь, зови меня Арктуром.
Вообще-то, он прав. Последние месяцы я называла его Стражем скорее по привычке или в надежде, что, соблюдая формальности, сумею обуздать свое влечение. В любом случае пора менять формат.
Арктур, повторила я. Мне нравится.
Вдалеке завыла сирена. Где-то под покровом ночи Нашира Саргас планировала очередной ход.
Ее власть и могущество внушали немалый страх. Инстинкт подсказывал: именно Наширу нам предстоит одолеть, чтобы выиграть войну. Однако вплоть до событий в застенках образ наследной правительницы не преследовал меня по ночам. Нас всегда разделяло солидное расстояние.