От реки шёл лёгкий туман. Солнце ещё не взошло, но шпили и островерхие коньки высоких крыш уже играли золотом. Жуга постоял в задумчивости и принялся умываться.
Проснулась Влана, потянулась сонно. Улыбнулась.
Доброе утро, Жуга!
Утро доброе, отозвался он. Котёнок спрыгнул на пол, подошёл к нему, потёрся о штанину. Жуга мысленно отругал себя, что забыл его покормить. Наверное, у хозяина можно было найти молока.
Жуга, позвала Влана.
Что?
Откуда ты пришёл?
С гор я.
Влана села, зашуршала одеждой. Подошла к нему, положила руку на мокрое плечо. Провела тёплыми пальцами по шраму.
Откуда это?
Подарок. От добрых людей. Жуга перестал плескаться, выпрямился. Посмотрел ей в глаза, улыбнулся с грубоватой нежностью. Не надо об этом, Вланка.
Странный ты, Жуга, задумчиво сказала девушка, перебирая пальцами густые пряди волос. Скажи, у тебя были женщины до меня?
Нет.
Ты хороший. Влана подошла к окну, ловкими движениями заплетая косу. Кого ты ищешь? Чем тебе помочь?
Жуга натянул рубаху. Пригладил мокрые волосы.
Скажи, замялся он, давно ты так
Год, равнодушно ответила она. Может, чуть больше. С тех пор, как отец умер.
Мне очень нужно знать, продолжил после минутного молчания Жуга, когда девчонки выходят на улицу, ну
Я понимаю
Бывает, что они не возвращаются? Пропадают?
Влана задумчиво помолчала. Пожала плечами.
Наверное Впрочем, да. Особенно если одна и в первый раз. По неопытности, наверное. А что?
В первый раз Жуга вспомнил, как вчера резвился некогда безутешный Балаж, и в голову ему пришла неожиданная мысль. Ч-чёрт
Что?
Яд и пламя, как я раньше не подумал об этом?! Жуга заметался, подобрал котомку, вытащил кошель.
Не надо начала было Влана, но травник лишь махнул рукой. Высыпал деньги на одеяло менок сорок, отобрал себе две-три, остальное оставил.
Бери, не перечь, сказал он, подхватил Сажека, задержался на миг у дверей. Помоги тебе Бог, Вланка, сказал он. Мне пора.
Может, ещё свидимся, грустно улыбнулась та. Будешь в Маргене заходи к Ладошу.
Всё может быть. Жизнь долгая. Он улыбнулся тоже, поднял посох. Прощай.
Прощай.
* * *
Внизу было тихо. Двое ранних посетителей закусывали жареной рыбёшкой. За столиком в углу сидели Балаж и Реслав и похмелялись после вчерашнего. Балаж выглядел невыспавшимся, моргал красными глазами. Реслав обзавёлся роскошным синяком под глазом. Кошели у обоих были пусты.
Говорил я, укоризненно сказал Реслав, когда Жуга спустился, не надо было сюда идти. Уж больно вино у Ладоша крепкое.
С чего вы драку-то вчера затеяли? спросил Жуга.
Эт разве драка! ухмыльнулся Реслав. Ты скажи спасибо, что Бертольд Шварц не пришёл тот бы до утра шуровал. Эх, где он сейчас, морда немецкая Деньги есть, Жуга?
Оба с надеждой посмотрели на него. Тот покачал головой.
И этот туда же неодобрительно заметил Реслав. Все менки псу под хвост Э, дурни! Чё дальше делать будем?
Жуга кликнул хозяина, спросил кружку молока и жареной рыбы на всех. Отлил молока котёнку в миску, бросил рядом рыбью голову. Реслав вынул засохший ломоть хлеба. Принялись за еду.
Вот что, Балаж, хмуро сказал Жуга, когда с рыбой было покончено. Ответь мне: девка Ганка или нет?
Тот захлопал глазами:
Ты что, Жуга, глаза потерял?! Вестимо, девка.
Терпение травника лопнуло.
Я тебя спрашиваю, кобёл бесхвостый! рявкнул он. Девка Ганка или уже нет?!
Балаж совсем растерялся.
При чём тут это? спросил он и покраснел до кончиков ушей. Промолчал.
Не успел, стало быть! удовлетворённо кивнул Реслав. Ай да Ганка, молодчина, не далась дураку а правда, при чём тут это?
Жуга уже думал о своём. Посмотрел в окошко.
Сегодня что, опять базарный день?
Так ведь базар всю неделю будет: осень, пояснил Реслав, вздохнул грустно. Денег только нет.
В углу зашевелились. Жуга обернулся: с брошенного в закутке одеяла поднялся невысокий белобрысый паренёк, зевнул, нахлобучил чёрную катаную шляпу с лентой, вытащил из ниши потёртую скрипку, любовно сдул с неё пыль. Видно, это был один из вчерашних музыкантов, заночевавший прямо тут. Жуге вспомнилось, как лилась вчера, словно густое вино, плачущая вазурская дойна, встал и подошёл к нему.
Здоров будь, хлопец, начал он. Как звать тебя?
Паренёк с некоторой опаской оглядел угловатого рыжего незнакомца и улыбнулся, не почуяв угрозы.
Здорово, коль не шутишь. Иваш я.
Меня Жуга зовут. Подзаработать хочешь?
Кто ж не хочет! А что делать надо?
Слыхал я твою скрипку вчера. А повеселее можешь?
Скрипач заулыбался. Кудрявые волосы выбились из-под шляпы.
Шутишь? Конечно могу!
Кто вчера играл с тобою? Можно сейчас кого сыскать?
Владек-цимбалист тут вроде оставался ночевать, наверху. А больше всё. К вечеру разве что.
Жуга кивнул:
Годится. Тащи его сюда. Что заработаем, третья часть ваша.
Да что делать-то? не отступал Иваш.
Вам? Жуга поднял бровь, рассмеялся. Играть! Инструменты захватите.
Вернувшись до стола, он подхватил мешок и посох. Реслав и Балаж вопросительно смотрели на него.
Сколько задолжали? спросил Жуга.
Тридцать шесть менок, ответил Реслав.
С полушкой, добавил Балаж и почему-то покраснел.
* * *
На базаре было людно. Реслав и Жуга шли первыми, волоча за ручки большую жаровню. Раскрасневшийся Балаж тащил вязанку дров. Последними шли Иваш и дородный чернявый Владек со своими цимбалами.
Реслав начал смекать, что к чему, когда Жуга отыскал ровное место и разжёг жаровню. Балажа услали за второй вязанкой, а когда вернулся, за третьей. Народ останавливался, с любопытством поглядывал и проходил мимо.
По углям ходить будешь? тихо спросил Реслав. Жуга кивнул:
А что остаётся?
Ну, покудесничать малость.
Мало тебя, дурака, били.
Всё не могу взять в толк, как это у тебя получается, задумчиво сказал Реслав. Наговор, что ль, какой?
Да какой там наговор. Жуга поворошил угли, подбросил ещё дров. Тут всё просто. Главное не бояться и ногу поплотнее ставить, чтобы воздух не попал.
Гасить их, что ли?
Вроде как Ещё мыть не надо ноги, ни до, ни сразу после. А то ещё плохо, если железки в костёр попадут. Вот они обожгут так обожгут.
Это что ж, опешил несколько Реслав, и я б так смог?
Отчего нет? Потом попробуешь Помнишь, ты вчера за петухом лазал? Зазывай народ, чем ты хуже того мужика? Сможешь?
Попробую.
Жуга оттолкнул пару-тройку любопытных и опрокинул жаровню. Угли рассыпались, развалились мерцающей горкой. Прихваченной кочергой разровняли правильный круг сажени в три. В жаровню подложили новые поленья на добавку. Жуга скинул царвули, повернулся к музыкантам, улыбнулся:
Вжарьте побойчее. Эх, жаль, что светло!
А мне что делать? спросил Балаж.
От тебя толку мало. Возьми, вон, барабан
Стал скапливаться народ, привлечённый зрелищем. Владек с Ивашем заиграли потихоньку, а когда собралось побольше людей, умолкли. Реслав заробел было, да вспомнил, как в глаза обжуливал торговок на рынке, как складно врал вчера дядька с петухом, и начал:
Ай, честной народ, чего стоишь, под ноги глядишь? Раздай, расступись, а не то погоришь Он замешкался было, но на выручку пришёл Жуга:
Вишь, угли пылают, жаром пугают, а приметишь грош, так и по углям пойдёшь! Он обошёл круг, худющий, рыжий, словно сам выскочил из огня, осклабился весело. Бросайте менки, берегите коленки огонь не велик, да стоять не велит!
Снова вступил Реслав:
Али вправду говорят, будто ноги не горят? Он тоже двинулся вкруг углей. Эй, добры молодцы, девицы красные, гляньте на диво! Всё повидали, всякого-разного, лишь по углям не ходили, глянь, как красиво!
Жуга подмигнул музыкантам. Иваш поднял смычок. Грянула плясовая. Глухо, сбивчиво бухал барабан. Жуга притопнул, всей пятой ступил на угли и вперёд, вперёд, шажками мелкими, как горох, двинулся по кругу в лихом переплясе.
Народ ахнул, загомонил. Кто-то под напором людской толпы оступился на угли, ругнулся и отскочил. Все засмеялись, забили в ладоши.