Это я.
В трубке раздался шорох бумаг, потом сухой стук клавиш. Потом мягкий стук, и фон голосов исчез.
Ваша жена Светлана у нас, можете приезжать за ней.
Что с ней? Почему-то стало легче: Светка жива, известно, где она, а остальное пока неважно, потом разберемся.
Снова шорох и костяной стук, урчание принтера и недовольный чужой голос в трубке:
Кровопотеря и выкидыш из-за передоза ЛСД. Забирайте свою наркоманку, нам места в палате для нормальных людей нужны.
Андрей и половины не понял, слова какие-то чудные: передоз, ЛСД Только «наркоманка» было знакомо, мать недавно что-то такое говорила про жену сына ее подружки, кажется. Но Светка-то тут при чем?
Наркоманку? машинально повторил Андрей, и тетка на том конце выкрикнула:
Да, это так и называется! Ваша жена ЛСД обожралась и ребенка потеряла. Эстеты хреновы, вы либо рожайте, либо дурь жрите, дебилы в пятом поколении.
***
Оказывается, это легко, привыкнуть, что твоя жизнь пошла прахом. Чувство, точно лбом в стенку уткнулся: родной, близкий человек за секунды сделался чужим, а о будущем думать вообще не хотелось, до того беспросветным был каждый новый день, а квартира превратилась в гостиницу среднего пошиба, вроде привокзальной ночлежки. Светка ничего не делала по дому, то отсиживалась в своей комнате, то пропадала где-то целыми днями. Они почти не встречались, а случайно столкнувшись, старались побыстрее проскочить мимо друг друга. Только мать Андрея никак не могла смириться с происходящим, приезжала каждый день, как сегодня, и все старалась выставить Светку из дома. Та отмалчивалась, чем приводила свекровь в ярость и по всему было видно, что сейчас Светке действительно искренне плевать на оскорбления в свой адрес. Мать заводилась моментально, как и сейчас, например: из кухни слышался ее громкий голос, что-то вот-вот перейдет в крик.
Убирайся, сию секунду! орала мать, поваливай, дрянь! Я сейчас полицию вызову!
Вызывайте, спокойно возразила Светка, и я обвиню вас в краже своих вещей. Ну, звоните, только сумку мою на место поставьте. Там деньги и банковские карточки.
Что-то звучно шмякнулось об пол, Андрей глубоко вдохнул, выдохнул и направился в кухню. Так долго продолжаться не может, надо заканчивать, мать права. Но и Светку вот так на улицу выгнать не получится, придется договариваться.
Та сидела на кухонном диване, скрестив ноги и делала маникюр. Растрепанная, некрашенная, на правой скуле еще не зажила длинная ссадина, на локте желтый кровоподтек, почти сошел, руки дрожат. Мельком глянула на Андрея и вернулась к своему занятию. Мать кинулась к сыну.
Выкини ее отсюда! прошипела она, сейчас же, пока она дом не спалила.
По себе судите, что ли? улыбнулась Светка. Вам сиделку пора нанимать, как старушкам, что то унитаз раскурочат, то газ откроют. О деменции слышали?
Мать так и застыла с открытым ртом, побледнела, жалобно посмотрела на Андрея. Тот подошел к Светке. Она сделала вид, что не замечает его.
Света, давай поговорим, выдавил он слова, что не мог произнести несколько дней. Светка пожала плечами, продолжая пилить ногти. Полюбовалась на свою работу и больше не отвлекалась.
Надо поговорить. Он тронул Светку за плечо, та отшатнулась, выставила острую пилку перед собой. Андрей отошел на шаг.
Дура бешеная, прошептала мать, я слышала, что наркота на мозги действует. Андрюша, не подходи к ней, вдруг, бросится.
Светка отодвинулась в угол, и вдруг вольготно развалилась на диване, вытянула ноги. Откинула волосы, подняла голову, и под глазами у нее проступила отчетливая желтизна. В больнице сказали, что Светку нашли в метро, она свалилась чуть ли не под поезд, но ее успели вовремя подхватить и вызвали «скорую», где все и произошло. Вон и следы на сгибе локтя остались от уколов капельницы ставили, но зря.
Говори, сказала она, глядя в окно. Я тебя внимательно слушаю.
Катись отсюда! выкрикнула мать из-за спины Андрея. Светка показала свекрови изящную фигу и посмотрела на мужа. Андрей сбился, он точно под прицелом оказался: мать взглядом спину сверлит, а Светка явно насмехается, причем не считает нужным это скрывать.
Света, нам надо разойтись.
Не вопрос, кивнула та, я только за.
Еще бы ты против была, дворняжка, прошептала мать, но достаточно громко, чтобы Светка все расслышала. Та и ухом не повела, смотрела на Андрея.
Мы разводимся, сказал он, и видит бог, я этого не хотел. Ты меня заставила это сделать.
Хорошо, Светка послушно кивнула, разводимся, это отлично.
Мать помалкивала, что было странно: она явно не ждала от Светки такой уступчивости, как и Андрей, впрочем. Светка коснулась пальцем ссадины на щеке, чуть поморщилась, и у Андрея аж сердце зашлось и от жалости к жене, и оттого, что уже ничего не исправить. Светка смотрела на него.
Расстаемся, разводимся, перечислила она, это все? Мне идти надо.
За дозой? фыркнула мать, или, милая, иди, тебя там ждут. Сынок, я прослежу, чтобы она из дома ничего не вынесла. Или лучше посадим ее, за употребление наркотиков статья, вроде, есть.
Валяйте, Светка зевнула, скажу, что ты мне дурь продала. Замучаетесь доказывать, что не верблюд. Верблюдица.
Светка засмеялась, отвернулась к стенке и запрокинула голову. Мать глухо пробурчала что-то, сунулась к дивану, Андрей удержал мать за руку. Еще не хватало, чтобы они тут сцепились, Светка явно провоцирует свекровь, а та, привыкшая к повиновению, с ума от злобы вот-вот сойдет.
И ты уезжаешь отсюда. Андрей смотрел на Светку. У тебя неделя, чтобы найти жилье и забрать вещи. Здесь ты больше жить не будешь.
Светка повернулась к нему, осмотрела с ног до головы так, точно видела впервые в жизни, вскинула брови.
И где же я буду жить?
В будке собачьей! торжествующе выкрикнула мать, тебе там самое место!
И отошла, довольная, к плите, поставила чайник, точно собралась отметить это событие.
Светка скрутила волосы в «хвост», прижала его к макушке и покачала головой.
Нет, так не пойдет. Я отсюда никуда не поеду, даже не думай. Не думайте.
Еще как поедешь, Андрей еле сдерживался от злости. Накатило враз, накрыло и держало за горло, он чувствовал, что багровеет. Я тебя с полицией выставлю.
На каком основании? тихо сказала Светка. Я тут прописана, мы в браке, часть квартиры моя. Я тоже платила, если ты помнишь
Чего ты там платила, десять копеек! бросила мать, платила она! Самой то не смешно?
Невесело было ей в первую очередь, голос еле заметно дрожал. Понятно, что о деньгах она думала и вариант, при котором придется отдать Светкину часть, не отметала. И вот та выставила счет.
Я отдам тебе твою долю в ближайшее время, сказал Андрей. Светка легла на бок, подперла щеку кулаком, отчего ссадина налилась кровью. Андрей отвел взгляд. Знает, поганка, что денег у него курам на смех, только на жизнь остается, что недавно долги отдал, и вот придется в новую кабалу лезть. Прикинул, что в долг взять можно у генерального, тот всегда был готов одолжить подчиненным из управленцев, причем процентов не брал и сроки выставлял приемлемые. «Выкручусь» Андрей сел на край стола и кивнул. Светка молча смотрела на мужа.
Отдам, не волнуйся, повторил он. Мне чужого не надо, ты знаешь. Все, мы договорились.
Что-то долго, неделя-то, ворчала мать, это ее тут еще сколько терпеть! Пусть сейчас же катится к чертям собачьим.
Андрей сжал матери локоть: не шуми, вопрос решился, все будет хорошо. Подумал, что генеральному он позвонит немедленно, и, возможно, уже сегодня получит деньги, отдаст их Светке, и пусть та катится куда угодно. В суде встретятся.
Не договорились.
Андрей обернулся, мать замерла с сахарницей в руке. Светка похабно развалилась на диване и с насмешкой глядела на них.
Нифига не договорились, дорогой, улыбнулась она. Я отсюда никуда не поеду и хрен ты от меня откупишься на радость своей мамаше. Часть квартиры моя, это любой суд подтвердит, и я буду тут жить сколько пожелаю. А, может, не только я.