Труп. Седой дядька тер пальцы полой футболки, остыл уже почти.
Сам ты труп, Макс подобрался к лежащему на траве парню, всмотрелся в бледное заострившееся лицо, оттянул пальцем верхнее веко. Зрачок не реагировал, смотрел вниз и вбок, нижняя челюсть медленно опускалась. Макс вскочил на ноги и едва не сшиб Левина. Тот схватил Макса за грудки потащил к яме. Их пропустили, снова небольшая толпа сомкнулась вокруг покойника, слышался негромкий гул голосов и звонки мобильных.
Ты в уме? у Левина челюсти как судорогой свело, он говорил сквозь зубы и, казалось, вот-вот вцепится Максу в лицо. Ты куда полез, скотина? Я тебе что сказал Ты хоть знаешь, какие ты мне планы поломал?
Он умереть мог, таким же яростным шепотом отозвался Макс, и с силой сжал Левину запястья, мне его бросить надо было по-твоему?
Все казалось наваждением, мороком просто потому, что не могло происходить в принцип, как не приходит лето после осени, всегда бывает наоборот. Не может молодой сильный парень битый час валяться на траве без движения и дыхания. Только сейчас Макс сообразил, что парень не дышал уже давно, и то, что он принял за дыхание, была агония, судороги.
Тебе в норматив надо было уложиться, ты почти на минуту быстрее шел, Левин неожиданно ловко вывернулся из захвата, но побледнел еще сильнее, ты этого качка сделать мог! А он, Левин мотнул растрепавшейся башкой в сторону толпы, все равно готов. И какой смысл
Ты себя представь на его месте. Представил?
Видимо, да: Левин аж задохнулся, отступил на шаг, сжал кулаки. Повернулся к покойнику, к Максу, что-то собрался сказать, но осекся. К яме катила «скорая» с включенной зачем-то мигалкой. Тормознула, из кабины выскочили двое, деловито направились к утопленнику. Один присел рядом с ним на корточки, второй наклонился, они негромко переговаривались, Макс не слышал их слов. Он все смотрел на парня, все ждал, что тот закашляется, или дернется, или хоть захрипит сейчас сгодится все, что угодно, лишь бы ожил, лишь бы снова дышал, и плевать, что будет дальше. Ничего, кажется, в жизни так не ждал, как сейчас, смотрел, не отрываясь, а парень так и не шелохнулся. Он не мог умереть, он пробыл под водой меньше минуты, от этого не умирают!
Невысокий загорелый мужик в белом халате поднялся на ноги, отошел в сторонку. Второй, с не выспавшейся физиономией, бросил на траву скомканную салфетку.
Все, сообщил загорелый, отбегался. Смерть наступила где-то с час назад или около того, уже выражено трупное окоченение. Звоню ментам. Он вытащил из кармана джинсов мобильник, так положено.
Это точно? вырвалось у Макса. Левин вполголоса матюгнулся и двинул прочь, врач оглядел Макса с ног до головы.
Точнее некуда, протянул нехотя, прижал к уху трубку, опустил. Ты, что ли, реанимировал?
Я, сказал Макс. Врач скривился, второй, сонный, буркнул что-то себе под нос и пошел к машине, залез в салон.
Медицинское образование имеешь? врач смотрел уже со злой издевкой.
Нет, только курсы первой помощи.
Понятно.
Врач отвернулся и заговорил негромко в телефон.
На Макса смотрели все, смотрели украдкой, исподтишка. Он то и дело ловил на себе чей-то взгляд, но каждый раз человек отворачивался, опускал голову. Утопленник так и лежал на траве, повернув голову набок, грязь засохла на бледной до синевы коже, рядом кружились и гудели мухи. Все молчали, слышался лишь таинственный шум старых берез под ветром, где-то далеко пробовала голос кукушка, обещая всем многая лета, по тихой поверхности грязной ледяной воды плавно скользили жуки-водомерки.
Полиция прикатила через полчаса, «уазик» остановился поперек колеи, из кабины вышли трое: важный лейтенант с новенькой кобурой на левом боку и два бесстрастных сержанта. Эти остались поодаль, лейтенант переговорил быстро с врачом, направился к Максу.
Ты его вытащил?
Он, выдал черноглазый, что все еще терся поблизости, я видел.
Офицер глянул на него, на Макса.
Реанимацию ты делал?
Я, Макс опередил своего недавнего помощника, я учился.
На курсах, подал голос врач, это где на манекенах тренируют. Я сам такие проводил.
Он закурил, затянулся и выдохнул смачно, что твой дракон, в воздухе запахло дешевым табаком.
Поехали, лейтенант показал на «уазик».
Зачем? оторопел Макс, давайте тут поговорим. И мне домой надо.
Успеешь. лейтенант шагнул к Максу, остановился напротив, сержанты мигом оказались рядом. Объяснение напишем и поедешь. Жена ждет?
Девушка. чувство было такое, будто лавина накрыла, тащит с собой, крутит, как хочет, и того гляди, грохнет о скалу или швырнет с обрыва. И противиться ей нет ну никакой возможности.
Подождет, ухмыльнулся лейтенант, если любит, то дождется. Давай, не тяни, раньше сядешь раньше выйдешь.
Он улыбнулся своей шутке, а Макса пот холодный прошиб. Появился Левин с таким видом, будто вот-вот заплачет, точно Макс его любимую игрушку сломал или «порш» в этой самой яме утопил. Сержанты ловко взяли Макса под руки, потянули к машине.
Переодеться можно? тот хватался как, не к ночи будь помянут, утопающий за соломинку. Казалось, что надо немного протянуть время, и кошмар сам собой рассосется, полиция и «скорая» уберутся нафиг, а парень встанет с травы и пойдет по своим делам.
Валяй, только быстро, лейтенант был сама доброта, он даже не стал заходить в раздевалку, быки-сержанты караулили у двери. Оглядел вышедшего в костюме Макса, малость обалдел, но справился с собой. Осмотрел сумку с грязным барахлом и сел в «уазик» последним. Машину замотало по мокрой грунтовке, потом она выровнялась, миновала КПП и, набирая скорость, под усилившимся дождем понеслась через лес к городу.
***
Вода с неба лила ровно три дня и три ночи, как в книге Бытия, дождь стучал по металлическому подоконнику равномерно, точно хорошо отлаженный метроном. Поначалу выть от этих звуков страсть как хотелось, а потом Макс перестал обращать на них внимание. В ИВС его продержали ровно трое суток, чуть ли не минута в минуту, причем только для того, чтобы получить результаты вскрытия Парень реально утонул, а не от «причинения смерти по неосторожности», как первоначально настаивал дознаватель. Даже расстроился, прочитав заключение, и нехотя отпустил Макса на все четыре стороны, и подписку не взял, ибо повода к тому не нашлось. Макс забрал свои вещи: в сумке все оказалось на месте и давно сдохший мобильник, и «командирские» часы на тяжелом браслете, и ключи от квартиры, и липкий комок грязных тряпок. И только вышел на крыльцо УВД, как дождь зарядил с новой силой.
Но это сейчас было даже кстати, ледяной «душ» и ветер отлично проветрили мозги, пока Макс шел к дому. Растерянность и апатия последних дней исчезли отчасти благодаря тому самому протоколу вскрытия, подтвердившему невиновность Макса, а отчасти лютой, рвущей душу потребности доказать всему миру, что он прав, что по-другому было нельзя. И хоть менты смотрели косо и посмеивались украдкой над его рассказом, и дознаватель, красивая молодая девка с косой толщиной в полруки откровенно кривила губы, Макс понимал, что прав. Потерял много, да, но можно же назад хоть часть откатить, с Левиным поговорить, да и не на Левине свет клином сошелся.
Двор встретил шикарной лужей на два подъезда и дохлой кошкой у мусорных бачков. Обойти расклеванный воронами труп не было никакой возможности, дохлятина валялась на единственном сухом пятачке. Макс перепрыгнул выбоину, аккуратно обошел кошку и оказался на парковке между домов. Хотел пробежать под окнами: там оставалась полоска относительно чистого асфальта, и тут заметил Наташкин «пежо». Выглядела машинка как-то не так, непривычно и странно, поначалу показалось, что ошибся, но нет: и номера и цвет говорили сами за себя. Приблизился, обошел по кругу, остановился поодаль. Тут было на что посмотреть: один дворник на лобовом стекле завязан узлом, второй вырван с корнем, на заднем стекле тоже, боковые зеркала и антенна выдраны, валяются у проколотых колес «пежо» среди осколков. Капот и двери поцарапаны чем-то острым и основательным, явно, не простым гвоздем, ручка пассажирской двери оторвана, валяется рядом с разбитым зеркалом. Видимо, некто хотел выбить и фары, но не удалось, зато досталось крылу рядом с фарой, его просто выкорчевали, другое крыло украшает выцарапанный иероглиф из всем известных трех букв примерно полуметровой длины. А с другой стороны краской из баллончика выведена емкая характеристика неразборчивой в связях самки собаки. На «пежо» без слез смотреть было невозможно.