С пантерой тоже особенно не потолкуешь. А в команде у него подобрались в основном парни не старше двадцати пяти лет. Таглиосский-то Гоблин знал неплохо, но молодые ребята говорят на своем, особом языке.
– Скучно мне без Одноглазого, – пробормотал он себе под нос на наречии Самоцветных городов. – Надеюсь, этого никто не слышит? Старым пердунам лучше держаться вместе. Ведь мы одни знаем, что за этим стоит.
– А знаем ли?
– Думаю, все же знаем.
– Вы что-то сказали, господин? – вскочив на ноги, спросил молодой сержант.
– Да это я так, паренек, сам с собой говорил. Нормальный, разумный разговор. Размышлял вслух о Могабе. О чем он вообще думает, ребята? Ведь через десять минут после победы над нами все они будут помышлять лишь о том, как засадить друг другу кинжал в спину.
– Господин?.. – Молодой шадарит казался ошарашенным самим предположением, что наша армия все еще может проиграть эту войну.
– А если мы расколошматим их целиком и полностью, то же самое дерьмо, того и гляди, начнется на нашей стороне.
С гор начали спускаться тенеземские беженцы, и Гоблин, как и затевал, пустил в ход свои иллюзии. Его стрелки выборочно выбивали офицеров, огненные шары без разбору выкашивали солдат. А когда тенеземцам удавалось сорганизоваться для контратаки, они обрушивались на ряды призраков.
Со своей, весьма выигрышной позиции стороннего наблюдателя я принялся размышлять над тем, какова собственно роль Гоблина во всей этой заварухе. Конечно, он делал что мог, и для того, кто имеет под рукой столь незначительные силы, добился немалого успеха. Но тем не менее трудно было рассчитывать, что его присутствие здесь существенно повлияет на общий ход кампании. Ежели только он нужен здесь для того, чтобы не торчал в другом месте. А что, Костоправ очень даже мог взять да и спровадить Гоблина подальше под предлогом важного задания, лишь бы тот не путался под ногами, залив глаза, не задирался с Одноглазым и таким образом не вредил делу.
Но все же… Тенеземцы ничего не могли с ним поделать. Весть о его призрачном войске рано или поздно дойдет и до основных сил, а там недалеко и до паники. Враг в тылу!
Для столь небольшого отряда такой успех был превыше всяких ожиданий. Даже если им командовал Гоблин.
Действовал он, надо признать, весьма разумно. Основные его усилия были направлены на истребление офицеров, которых он, похоже, определял безошибочно. И указывал цель своим стрелкам. Не иначе как для него шпионила форвалака – эта баба в облике здоровенной кошки. Но как она передавала ему сообщения?
Короче, куда ни глянь – одни вопросы. А ответами и не пахнет.
Костоправ пожал плечами и произнес свою знаменитую фразу:
– Ближе к делу.
– Могабу, если дело заключается в этом, ему захватить не удалось. Похоже, что сукин сын купается в масле, такой он скользкий. Правда, ему попался один из наров – Кручо.
Костоправ что-то хмыкнул.
– Невелик триумф, – согласился я, – нар уже лежал на носилках, с ампутированной ногой. Но я не мог не доложить об этом тебе. Как ни крути, а Кручо некогда состоял в Отряде, и я должен занести этот случай в Анналы.
Костоправ опять пожал плечами. И хмыкнул.
Вот, стало быть, как он к этому относится.
– Теперь Могаба остался один-одинешенек, – продолжал я. – Без единого друга.
– Не переживай за него, Мурген. Он там, потому что сам так решил.
– Я за него не переживаю. Как-никак, мне довелось пережить осаду Деджагора под его началом. По мне, что с ним ни делай, ему мало не будет.
– Ты по-прежнему думаешь передать Знамя кому-то другому?
– Дрема приставал ко мне. Но я сказал, что об этом можно будет подумать, когда мы осадим Вершину.