Здорова, Серёга!
Андрюха, привет!
Привет, Вовка!
Здорова, здорова!
Привет, привет!
Упав на мягкую, нежную травку Андрюша отчаянно дрожал покрытым пупырышками, жирно-рыхлым тельцем. Весь сжавшись, прижав ручонки к груди и подставив обжигающему солнцу лоснящуюся мокрую спину мальчик еле-еле терпел вынужденное "отлучение" от сладостного купания, стремясь как можно скорее согреться, чтобы можно было снова вернуться в воду.
Здравствуй, Андрюша, донёсся до ушей, откуда то сверху писклявый девчачий голос.
Пппри-вет, Ннна-ташка, еле вытолкнул сквозь посиневшие до фиолетовости губы Андрюша, постукивая зубами. Покосившись на присевшую рядом, одетую в полностью закрытый купальник девятилетнюю девочку, спросил:
Когда приехали?
Вчера. Как только занятия у меня в музыкалке закончились, так и сюда. Бабушка сказала, если тебя увижу, чтоб ты своей маме передал, пусть за молоком приходит.
Андрюша чуть содрогнулся от рвотного позыва: ну, вот, опять мама будет насильно пичкать его(хорошо хоть время от времени), этим жирным козьим молоком, которое она считает жутко полезным и крайне необходимым для здорового питания своего сыночка. Одинокая бабушка Наташки Еремеевой, держащая, у себя в хозяйстве, одинокую же козу, у которой время от времени появлялось потомство, приходилась какой-то дальней родственницей отцу. Отец с этой семьёй практически не общался, не хотел знаться, все родственные отношения поддерживались Надеждой Николаевной, несмотря на то, что Еремеевский "бабский колхоз" относился к ней несколько высокомерно. Потому что, почти "коренным" москвичам, да ещё и советской "полуинтеллигенции", было, как-то, "заподло" тесно общаться с работяжной лимитой. Огромный дом-дачу, с приличным участком в двадцать соток, бабушка Еремеевых, пописывающая "бронебойно-партийные" стишки, получила вместе с мужем недолго просуществовавшим рядом с ней. Муж "гениальной" поэтессы, Яков Абрамович Бурков, работал непонять кем, в одном из многочисленных НИИ. Брак их продлился около пяти лет, после чего, на радостях от того, что ему удалось вырваться из "семейной тюрьмы", Яков Абрамович с одним чемоданом, плюнув на всё имущество и московскую прописку, "ускакал выпучив глаза" в Новосибирск, в академгородок, лишь бы быть подальше от "пламенной музы". Да и вообще, ни возле бабушки, ни позже около мамы, а позднее, около старшей сестры матери Наташки Еремеевой, мужики не задерживались. С мужем старшей сестры Наташкиной матери даже до свадьбы не дошло, через полгода сбежал. С отцом самой Наташки, мать её, повела себя поумнее, сразу же женив его на себе, благодаря чему он продержался больше года, сбежав, уже когда Наташке было месяца три-четыре от роду, куда-то на один из приисков Магадана. Но и там, "рука закона" дотянулась до него и, "отшлёпав по морде" исполнительным листом, обеспечила тем самым, всю семью, "жирным северным куском", в довесок к хилому семейному бюджету женской династии.
Ты сам, тоже заходи в гости, когда скучно будет, поиграем во что-нибудь, призывно пропищала Наташка недоумевающе пожимающему плечами, (во что, он, пацан, будет играть с девчонкой?), Андрюше. Встала и, как взрослая, выламываясь коротконогим детским тельцем, пошла к воде.
Андрюха! Андрюха! Иди сюда, мы жабу поймали, проорал что есть силы Вовка, самый закадычный дружок Андрюши. Сразу же согревшийся, от вспыхнувшего где-то внутри, горячего интереса, Андрюша подскочил и побежал навстречу, выловившим добычу, мальчишкам.
Чего будем с ней делать? деловито "поставил вопрос на совещание" Вовка, крепко держащий за заднюю лапу, некрупную, чуть больше обычной лягухи, жабу, надуем её?
Не-не! категорично запротестовали Сережка с Сашкой, вскрытие! Пусть Андрюха-доктор, вскрытие сделает, а то, в тот раз, нам этот придурок Ренат не дал закончить.
Великовозрастный дебил-переросток, непонятно какой национальности, просидевший к каждом классе по два года и, так и, не получивший восьмилетнего образования, нигде не работая, слонявшийся по посёлку и окрестностям, "ожидающий" когда его: или заберут в армию, или посадят, влез неделю назад в увлечённую игру мальчишек, хотя его "об этом никто не просил". Подойдя поинтересоваться, чего это там затеяла "сопливая мелюзга", увидав устроенный, внутри заинтересованно сопящего и галдящего круга пацанов, "анатомический театр", весь от лба до пояса покрытый красно-гнойными прыщами, "чучмек": сначала, отскочив от удивлённо притихших мальчиков, блеванул под ближайший куст; потом, заорав как бешеный, вращая выпученными, как у поломанной куклы, зенками; заталкивая назад в плавки, высовывающийся из них, эрегированный до деревянности, член; разогнал всех немногочисленных купальщиков, торопливо похватавших свою одежду и разбежавшихся кто куда. Как судачили позже, об этом, в посёлке, у тот же день, часа два или три спустя, Ренат напал и попытался изнасиловать свою четырнадцатилетнюю соседку. В субботу, после обеда, когда на всех дачах полным полно народа. Прибежавшие на выручку, отчаянно визжащей девчонке, соседские мужики, оторвав "волчару" от полурастерзанной "овцы", как следует поколотив его, поскорее утащили в отделение милиции, пока не появились, куда-то отлучившиеся родители потерпевшей и не прибили бы "гнойного чучмека" насмерть.
А нож есть? деловито поинтересовался у друзей Андрюша.
Есть! Есть! Взяли мы с собой, одновременно крикнули близнецы.
Сашка! Он у тебя или у меня? спросил Серёжка своего, мало похожего на него, брата-близнеца.
У меня! с готовностью откликнулся тот и бросился к набросанным в одну кучу вещам. Порывшись в них, торжествующе показал недавний подарок отца своим сыновьям, вот он!
Так! Хорошо. Пацаны, скомандовал Андрюша, обращаясь к близнецам, сделайте колышки, чтобы нам ей лапы, ну как прошлый раз.
Согласно закивавший Сашка, быстро раскрыл маленький перочинный нож и выстрогал из отломленной его братом, с готовностью протянутой ему ветки, четыре острых палочки.
Прикалывайте, давайте скорее, нетерпеливо поторопил Вовка удерживая вместе с Андрюшей, растянутую за лапы, выскальзывающую из неумелых детских ручонок, жабу.
А что вы тут делаете? раздался сверху Наташкин писк, ух ты, как интересно, девчонка присела на корточки, втиснувшись между Вовкой и деловито объясняющим, внутренне устройство вскрытого земноводного, Андрюшей.
Это похоже сердце, ну этот кишки, понятное дело, это лёгкие, а это что-то непонятное, говорил Андрюша ковыряясь, в дёргающейся время от времени, "лягухе", мелко очень.
Может, печень или почки? предположили, что-то и где-то слышавшие близнецы.
Может быть, согласился Андрюша, не знаю, мелкое очень всё, непонятно, привстав и снова сев над раскуроченным животным, предложил, давайте, пацаны, её закопаем, а то нехорошо просто так оставлять.
Да, да, точно! согласно загалдели друзья. Выкопав ямку и устроив "торжественные похороны" погибшему во благо науки земноводному, мальчишки снова бросились в воду.
Андрей, похлопала по плечу Андрюшу, помывшего руки и нож, убирающего "медицинский инструмент" в Сашкины штанишки, Наташка, а ты откуда это знаешь? Где научился? И почему пацаны зовут тебя Андрюха-доктор?
"Отрубить ему хвост! По самые уши!"(Приговор коту Бегемоту)
Мам, мам, а что, здесь зимой снега вообще не бывает? ошеломлённо таращился шестилетний Андрюша в окно лихорадочно постукивающего колёсами скорого поезда.
Ну почему же, сынок, бывает, ответил, вместо мечтательно уставившейся в окно жены, оторвавшийся от кроссворда Юрий Венедиктович, бывает столько навалит! Ого-го-го, из дома не выйдешь. И метели бывают такие, страх, не зги не видно. Но обычно вот так, всмотревшись в мелькающую за окном сырую холодную степь, ветер и дождь.