Из слов старушки Маруся понимала едва ли половину, но у нее сжалось сердце, когда она услышала последние слова бабы Раи.
– Нет, ну что вы! Вы еще очень молодо выглядите… – попыталась девочка утешить хозяйку и замолчала на полуслове, поняв, насколько нелепо звучат ее утешения.
– Странная ты, – улыбнулась баба Рая. – Сердечко у тебя золотое, а ты его прячешь, боишься, что увидит кто, колешься, как ежка. Слово доброе в кои веки сказала – и сама застыдилась. Ну да это ничего, это пройдет…
И тут же спохватилась:
– Ох, заболтала я вас, а вам с дороги отдохнуть нужно – путь то впереди еще неблизкий.
Хотела Маруся спросить, откуда старушка знает про неблизкий путь, но тут почувствовала такое неодолимое желание лечь и закрыть глаза, что не помнила даже, как до лежанки добралась и провалилась в сон…
3
Котелок опустел. Вкусная, наваристая похлебка у бабы Раи! Сразу и не поймешь, из чего она. Вроде без мяса – Уф вон ел так, что за ушами трещало.
– Спасибо, – сказала она, откладывая ложку.
– На здоровьичко, девонька, на здоровьичко, – закивала баба Рая. – Пора вам, что ли?
– Да, идти надо, – Маруся встала из за стола, приблизилась к спящему Илье. Она не знала, что с ним делать – будить, брать с собой? Или…
Старушка словно ждала этого момента – подошла, взяла девочку за руку:
– Ты за него не волнуйся, дочка. Пусть он у меня отлежится. А как на ноги встанет – заберут его…
– Кто заберет?
– Те, кто тебя сюда отправил. Так то вот.
– Откуда вы знаете…
Баба Рая засмеялась мелким старческим смехом.
– Умею я, девонька, видеть и прошлое и будущее. Много чего умею.
– У вас тоже есть предмет?! – вырвалось у Маруси.
– Это ты про зверюшек железных? Нет, дочка, с этими игрушками – баловство одно. Ни к чему мне. Да и ты свои отдала бы лучше от греха в надежные руки.
– Откуда… – Маруся прикусила язык: «Ну что я заладила «откуда» да «откуда»? Ясно же – этой бабе Рае все известно. А про какие надежные руки она говорит?»
– Про те, что добро творят и зла не ведают, – ответила на невысказанный вопрос старушка.
– Это Нестор? Бунин? Папа? – торопливо зачастила Маруся.
Баба Рая молча покачала головой, пожевала губами, словно с укоризной, наконец сказала:
– Вот и мама твоя такая же: все спрашивала да спрашивала.
– Вы видели мою маму?! – вскинулась Маруся.
– Ты ж по ее следочкам идешь. Была, была она здесь, вот так же насупротив меня сидела. Так то вот.
– А где она сейчас? Она живая?
– Ушла к прозрачным, что за пустошью живут, к Синей Горе. Все, девонька, больше ничего сказать не могу…
– Почему?
– Каждый сам свою судьбу ладит. Если я тебе будущность да прошлость открою, получится, не ты, а я твою судьбу изладила. Надо тебе такого?
– Нет, – прошептала Маруся.
– Науку мою ты после познаешь. Так то вот. Мохнача держись – хороший он, верный человек.
– Человек? Он же ёхху!
– Человек не тот, у кого пуп голый и ногти пострижены, а тот, кто предавать не умеет и жизнь за другого отдаст, – сурово сверкнула глазами баба Рая. – А теперь прощевай, птица синица. Лететь тебе в далекие далека, видеть чудеса чудесные и дива дивные. Себя за ними не прогляди.
– До свидания, – пробормотала озадаченная Маруся, открывая дверь избушки. Уф низко поклонился хозяйке, подхватил короб и пулемет.
– У у а а а н н и и а, – пропела ему в спину баба Рая. Ёхху вздрогнул, но оборачиваться не стал, вышел следом за Марусей.