– Если тут такие комары, то как выглядят здешние осы? – с дрожью в голосе спросил Илья. Он по прежнему держал Марусю за руку.
– Лучше не знать, – сказала девочка.
Обиженно стрекоча, комары покружили у опушки и улетели. Стало тихо. Уф опустил пулемет в траву, уселся рядом, достал из короба рюкзак с продуктами.
– Моя куфать.
– Да, подкрепиться не мешает, – улыбнулся Илья. – Что у нас на обед?
– Тушенка и галеты, – Маруся протянула ему банку. – Извини, ничего другого нет.
– Ты хотела поговорить с Буниным… Набрать?
– Давай.
На этот раз профессор оказался доступен.
– Алло, Илья? Как дела?
– Все нормально, Степан Борисович. Тут вот Маруся хочет с вами пообщаться.
После некоторой паузы Бунин осторожно произнес:
– Хорошо.
Маруся взяла из рук Ильи коммуникатор, включила видеотрансляцию. На экране возникло лицо профессора. Он улыбался самой доброжелательной из всех возможных улыбок.
– Здравствуй, Маруся, здравствуй! Страшно рад тебя видеть…
– Не надо, – попросила девочка, кривя губы. – Если бы вы оказались на моем месте, вам было бы просто страшно, без радости.
– Извини, но у каждого человека в жизни свой путь. Этот – твой, – профессор стер с лица улыбку. Теперь он говорил серьезно, глядя Марусе прямо в глаза.
– Я уже поняла это. У меня вопрос.
– Слушаю.
– Моя кровь… Что с ней не так?
– Это долгий разговор, – ответил Бунин. – Долгий и сложный.
– И все же?
– С твоей кровью все так. Точнее, все слишком «так». Она особенная. Уникальная. Ты – сосуд, наполненный драгоценнейшей жидкостью, за которой охотятся люди и нелюди.
– Я – человек! Человек, а не сосуд! И это моя жидкость.
– Конечно, конечно. Но кое кто так не считает.
– Например, мой отец? Он хочет сделать из моей крови лекарство? Эликсир для владения предметами?
Бунин вздохнул.
– Да, Маруся, в общих чертах все так и есть. Ты – потомок древнейших жителей – и хозяев – нашей планеты. Их способности, их удивительные, уникальные способности передались тебе. Эти способности, конечно, еще нужно активировать, разбудить, но…
– Но мой отец тоже их потомок! – упрямо крикнула Маруся.
– Видишь ли, – профессор снова вздохнул. – Во первых, эти способности генетически передаются по женской линии. А во вторых, я вынужден открыть тебе одну тайну… Мне не хотелось бы сейчас, я думал… Думал, что как нибудь потом, в подходящей обстановке, но обстоятельства…
– Степан Борисович, не мямлите, пожалуйста, – тихо и твердо сказала Маруся. Она чувствовала, понимала: сейчас профессор скажет что то действительно важное, что то такое, что, возможно, перевернет всю ее жизнь.
Бунин отвел глаза в сторону, беспомощно улыбнулся, потом взял себя в руки и четко произнес:
– Маруся, Андрей Гумилев – не твой отец.
– Не отец… Но кто же тогда? Кто мой папа?
– Я, Маруся, – твердо ответил профессор. – Я – твой отец.
3
Маруся оцепенела. Она смотрела в лицо Бунина, смотрела безо всяких мыслей, как смотрят на облака, на воду, на огонь. Все оказалось очень просто. Просто, как в мыльных сериалах.
Отец – не отец.
Отец – другой.
Вот этот, на экране. Сейчас он, словно избавившись от тяжкого груза, покраснел, заулыбался, сделался говорливым.
– Понимаешь, Маруся, давным давно, когда тебя еще на свете не было, мы дружили. Втроем. Ева, Андрей и я. Ну, а поскольку ты уже большая девочка, то понимаешь, что отношения двух молодых мужчин и красивой девушки просто дружбой долго оставаться не могут.