– Ша а а! – хриплый рев покрыл все остальные звуки, заставив морлоков замолчать. Маруся увидела, как из толпы, прихрамывая, выбрался невысокий, но очень плечистый морлок с длинной темной бородой. Голое тело его поросло клочковатой шерстью, под низким лбом бешено горели злые, острые глаза, щеки были вымазаны черным и красным. На животе синела грубая татуировка – Луна с человеческим лицом; по рукам и ногам ползали выколотые змеи, на груди раскинул крылья ворон.
Опираясь на кривой посох, хромец по кругу обошел лежащих Марусю и Уфа, плюнул себе под ноги. Толпа взвыла.
– Надысь Луна прижмурится. Жертва! – каркнул морлок, указывая на пленников.
– Жертва!! – заорали дикари.
– Матуха Луна!
– Матуха!! – ор стал громче.
– Я – пахан! Мое слово!
– Слово!
– Жертва!
– А а а а!! Жертва!!! – морлоки окончательно взбесились. Некоторые рвали на себе волосы, кто то упал на землю, в белесую пыль; в воздухе замелькали кулаки, палки.
Отбросив посох, пахан выхватил короткий ржавый нож, заковылял к Марусе.
«Сейчас зарежет», – девочка забилась в путах, пытаясь освободиться. Скаля коричневые пеньки гнилых зубов, пахан в несколько движений перерезал веревки, потом проделал то же самое с Уфом.
– Обшмонать! – велел он группе охотников. – На кичу! Ночь – жертва матухе Луне!
– Матуха!! А а а а! – зашлись в экстазе морлоки.
С десяток грубых рук бесцеремонно ощупали Марусю, вывернули карманы «разгрузки». В сторону полетели нож, фонарик, коммуникатор, упаковки салфеток, зажигалка, найденная на базе взамен подаренной Уфу, подобранные там же солнцезащитные очки. Рядом другие морлоки стаскивали с ёхху пулеметные ленты. Подхватив пленников на руки, не меньше десятка дикарей с воплями «На кичу! На кичу!» потащили их по заросшей травой улице поселка.
Маруся успела заметить двухэтажное строение с рухнувшим балконом и красными буквами на фронтоне: «Д м кул тур». Поодаль находилась странная постройка цилиндрической формы, небольшая, с выпуклой, сферической крышей. Круглые окна были завалены камнями, а над дверью весело улыбалась серебряная, чеканная Луна. Ниже шла надпись: «Кафе Луна». Видимо, и чеканку, и буквы изготовили из какого то нержавеющего металла, и поэтому они прекрасно сохранились.
Возле кафе морлоки упали на колени:
– Матуха Луна! Жертва!!
Затем Марусю и бесчувственного Уфа затащили внутрь здания, дверь захлопнулась, и они остались одни…
2
Первым делом Маруся бросилась к ёхху, приложила ухо к мохнатой груди, затаила дыхание…
Бьется!
Стучит!
Уф жив! Девочка сунула руку в вырез тельняшки, схватила ящерку. Морлоки почему то не тронули фигурку, хотя несколько раз натыкались на нее во время обыска.
Сняв предмет с шеи, Маруся вложила его в бессильные пальцы ёхху, прижала своими и сразу же почувствовала, как целительный холод обжигающей волной потек по руке.
Гигант шевельнулся, глухо застонал, скребя черными ногтями бетонный пол.
– Потерпи, Уфочка, потерпи. Сейчас станет легче, – прошептала Маруся. Ее ящерка, похоже, уже вылечила: боль отступила, исчез противный звон в ушах, прошла тошнота, правда, захотелось есть.
Неожиданно фигурка потеплела. Маруся вытащила ящерку из руки ёхху, потрогала лоб гиганта, прислушалась к дыханию – похоже, Уф крепко спал. Спал спокойным, здоровым сном.
Пришло время заняться собой. Кое как приведя в порядок раздерганную, рваную одежду, Маруся взялась за волосы и с удивлением обнаружила на голове гарнитуру связи. В суматохе она совершенно забыла про нее, а морлоки, похоже, вообще не обратили внимание.
– Исинка! Это Маруся! Ответь мне! Исинка…
– Слышу тебя, – прорвался сквозь треск помех голос искусственного интеллекта.