Да?.. Но как строить отношения без разговоров?
Соболев безнадежно вздохнул.
Сережа, давай лучше строить твою кофейню, а не отношения с женщинами.
Корбут покачал головой и заставил себя улыбнуться:
Кофейню, говоришь? Да, да Ты прав.
Глава третья
«Мельпомена»
Пока наши герои приятно прохлаждались под сенью «Башни», в подвале драматического театра происходил разговор менее приятный.
Слушай, где этот долбаный Сережа?! Я сейчас уйду домой. Точно уйду!.. возмущался от вынужденного безделья рабочий Стас.
Впрочем, назвать его рабочим было спорно. Стас Княжевич, год назад закончивший политех, вообще-то был потомственным интеллигентом. Обо всем, что связано с рабочей профессией, он знал лишь понаслышке. Но наследственные связи, а также талант организовывать и доставать делали его кадром, для предприятия не менее ценным, нежели мастера с золотыми руками. И не кем-нибудь, а в качестве своего заместителя привел его сюда Корбут. Правда, вот уже неделю, после того как сбежал первый подсобник, Стас делал раствор и подавал кирпичи.
Однако и тут нельзя сказать, что делал это он своими руками. Точнее будет, если мы скажем, что он руководил деланием раствора и подноской кирпичей. Непосредственно же эту работу исполнял другой Сережа, по фамилии Белобородов и по кличке Борода. С чего приклеилась к нему такая кличка, нетрудно было понять. Нижняя часть его лица исчезала в густющей черной бороде. А ее цветовое несоответствие с фамилией дало пищу глумливой фантазии Стаса. И Стас только что придумал для парня еще одно совершенно издевательское прозвище Нелепый.
Борода, ворчливый и абсолютно безотказный, покладистый копуша, не имел особых претензий на свое предназначение в новой жизни. Он хотел лишь одного немного разбогатеть, чтобы жена Вика поменьше пилила его. В штате будущего ресторана Корбут обещал ему должность экспедитора или зама по хозчасти. Со строительными работами он также столкнулся впервые. Но недостаток сей, к сожалению, ему не было дано, как Стасу, покрыть другим талантом. Поэтому и доставалась ему самая черная работа.
Однако вышеприведенное возмущение было обращено не к Бороде. Стас это сказал как бы себе, в сердцах. И Борода тут же поддержал:
Чует мое сердце, не будет цемента ни сегодня, ни завтра. И вообще не будет здесь никакого толку. Не, пока не поздно, надо рвать когти!
Какого черта он с утра делал! Шлялся где-то, собака, потом приперся с деловой рожей, забрал зачем-то Сашу! Сидит, наверно, сейчас на «Башне», жрет кофе, сволочь, и на девочек таращится! Или опять официанток себе вербует! Я же ему, мерину, вчера дал адрес, где можно брать цемент по безналичке!
Не, Стас, он никогда не сделает свою «Мельпомену». И название же придумал! Я бы из-за одного названия не пошел сюда.
Стас, высокий и тяжеловесный, как статуя Давида, опустил нахмуренный взгляд на Бороду.
При чем здесь название, идиот! Для тупых любое название лишено смысла.
Сам ты тупой!
Стас не слушал, он продолжал:
Я давно говорил, что все Сережи одинаковы, все бараны! Но особой нелепостью отличаются такие, у которых фамилия одна, а цвет бороды совершенно другой!
Это ты от зависти, потому что у самого борода не растет.
Дурак ты мохнорылый! Зачем мне на лице нужен этот вшив-ник?
Этот вшивник, между прочим, отличает мужика от бабы!
Вот именно. И ты от нее ничем больше не отличаешься.
Тут поток любезностей был прерван явлением незнакомого лица.
Лицо это в длинном кожаном плаще внешне напоминало представителя южной национальности, путешествующего по торговым делам.
Однако с первых же слов впечатление это рассеивалось. Перед нами открывался совершенно симпатичный, изысканнейший в общении человек.
Добрый день! Извините за вторжение. Если не ошибаюсь, «Мельпомена»? Мне нужен Корбут Сергей.
Его нет. Я его заместитель. А вы кто? молвил Стас.
Я его старый товарищ. Меня зовут Борис. Я договаривался с Сережей на это время. Я принес ему кое-какие вещи. Он просил.
И в подтверждение сказанного правая рука Бориса выплыла из-за спины. А с нею огромный целлофановый пакет, доверху чем-то наполненный.
И что это за вещи? Я могу знать? живо поинтересовался Стас. В общем-то, я это должен знать, потому что я занимаюсь финансовой отчетностью. Это, наверно, материал для плафонов? Или шелк для обивки кабин? Нет?
Нет-нет, это личные вещи. Для лета.
Для лета? возгласил Стас. Чудненько! Прикидываешь, он готовится к лету! Мы сидим без цемента, а он уже готовится к лету! Интересно бы еще узнать, куда он намыливается Сочи, Крым, Канары? Простите, Боря, и сколько же все это стоит? Он вам как обещал наличными или по перечислению?
Ну, не знаю. Цена сходная. Конечно, наличными! А что, я его подставил? Да тут у меня, собственно, пара обуви, штаны и батник.
Штаны и батник! Какая прелесть! Еще раз простите, а цемент вы нам достать не можете?
Цемент? Та-ак Нет проблем! Сколько?
А сколько стоят башмаки, штаны и батник?
Девяносто, двести и полтинник. Всего триста сорок.
Триста сорок?! Боже мой, почти две тонны цемента! В общем так, Борис, мы пока походим босиком и без штанов, а вы на эту сумму сделайте цемент. Идет?
Никаких проблем. Только сначала нужны бабки.
Какой разговор! Сейчас придет Сережа и выложит сколько нужно. Он у нас всегда при бабках.
Воодушевленный гость расправил плечи, энергично вздохнул и окинул помещение заинтересованным взглядом.
Ну а что вам еще нужно? Вам тут, я вижу, еще ого-го сколько нужно!
О-о!.. воскликнул было Борода.
Но Стас тут же отодвинул его и пригласил гостя в зал будущего сногсшибательного кафе.
Вот здесь, между этих плавных изгибов, напоминающих линии женского бедра, на этом пятачке будет нечто вроде сцены. Тут ступени полукругом с нижней подсветкой. Нужна еще мраморная крошка, бронзовая полоска. Слева и справа ниши для музыкантов и танцующих девочек. Здесь нужны тяжелые бархатные портьеры. А дальше с обеих сторон на этих подиумах будут своего рода открытые кабинки на шесть восемь человек. Отделка богатейшая, вплоть до хрустальных светильников. В конце там у нас посудомоечная, кухня и службы, там же и служебный выход. А вот эта дверь ведет в крыло, где будет наша бухгалтерия и кабинет директора. А вот здесь будет бар со стойкой, как полагается, и несколько столиков
Стас вдохновенно принялся описывать картины интерьера, которые посетитель должен был увидеть уже через пару месяцев. Гость согласно кивал головой, о чем-то сосредоточенно думал и цепкими глазами мерил помещение. Время от времени он прерывал говорящего и со знанием дела вставлял:
Думаю, что на этой стенке кафель будет дешево смотреться. Здесь нужен благородный материал, какой-нибудь ковролин. А стойку лучше отделать бордовым кожвинилом.
Борода ходил следом, внимательно слушал, вникал и делал беспрестанные попытки вставить свое мнение.
Так они вошли в свой обычный рабочий процесс.
Дело в том, что Боря был здесь не единственным гостем. По десять раз на дню кто-нибудь заходил, восхищался произведенными работами, интересовался судьбой подвала и в конце концов приступал к выдаче советов. Гостями были и руководство театра, и другие его работники, включая сторожей, и многочисленные знакомые Корбута, которые всегда разыскивали его, и просто не известные никому, но очень любопытные зеваки. Даже в те редкие часы, когда были материалы и была работа, наши работники с удовольствием бросали лопаты, снимали рукавицы и приступали к теплым разговорам, переходящим обычно в горячие споры.
Когда же наконец в распахнувшейся входной двери появился распахнутый плащ Корбута, Стас уже кричал:
Угомонись, волчара! Твое бородатое мнение здесь так же неуместно, как и твоя нелепая борода!