Вы просили подойти после выступления, робко сказал мужчина.
Да, конечно! ответил Эмиль и показал на пустые кресла. Давайте присядем.
Все трое сели. Эмиль задумчиво потер бровь.
Давайте начнем с того, что помощь вы просили не для товарища, а для себя.
Да, конечно, смутился мужчина. Просто стыдно как-то в алкоголизме признаваться. Извините.
Это я его просила так сказать, добавила женщина.
И это очень хорошо, что стыдно! одобрительно кивнул Эмиль. Запойным уже ничего не стыдно. Но дело не в этом. Дело в причине
Эмиль тяжело вздохнул и продолжил тихим голосом:
Мне очень жаль, что так получилось с вашим младшим сыном.
У женщины навернулись слезы, она полезла в сумку за платком. Мужчина, глядя в пол, кивнул:
Да, мы уже поняли, что вы обо всем догадались. Точнее, знаете. Или как там у вас это называется
Гипноз вам не нужен. Вы пьете потому, что вас мучает чувство вины. Но это был несчастный случай, там никто не виноват! Не грызите себя, вашей вины нет.
Если бы я не сделал эти дурацкие качели, то ничего бы не было! мужчина со злостью ударил себя по колену.
Скажите, он очнется? с надеждой спросила женщина, вытирая слезы.
Больше всего Эмилю хотелось сказать, что да, их сын обязательно выйдет из комы и пойдет на поправку. И три года назад он действительно смог бы уверенно ответить утвердительно или, не дай Бог, отрицательно, но сейчас был просто бессилен. А зря обнадеживать не хотелось.
Я не знаю. Простите.
Эмиль с грустью смотрел на притихших несчастных родителей и ощущал свою бесполезность. А еще он чувствовал себя смертельно усталым.
***
Машина похитителя скоростной режим не нарушала, обгоны не совершала, на встречку не выезжала, пешеходов не сбивала. Все было чинно.
И долго мы будем за ним так плестись? поинтересовалась Капа. Прижимаем к обочине, освобождаем заложника! Или будем ждать, когда он нас вычислит?
Она стояла в салоне, одной рукой держась на спинку сиденья, другой сжимая дрын. Решительная, готовая ко всему.
Нельзя, ответил Макс, не отрывая взгляда от дороги. Неизвестно, что этот псих с ним сделать может. Проследим, куда он его везет, а там посмотрим. И не вычислит свет мешает. Мало ли какая машина за ним едет, их тут сотни.
Капа посмотрела назад да, действительно слепящий свет фар едущей следом машины не позволял толком разглядеть ни ее марку, ни цвет, ни сидящих в салоне.
Интересно, куда он его везет? задумчиво спросила Лера.
Да уж явно не на детский утренник, вздохнула Капа, села и положила палку в ноги.
Так вы говорите, что они шарлатаны, бабульки? продолжил водитель.
Какие мы тебе бабульки?! возмутилась Капа. По яйкам давно не получал?!
Капа, как грубо! фыркнула Лера и поправила. По тестикулам.
По тестикулам давно не получал?! повторила Капа.
Так я ж ласково! смутился Максим. Ладно, не бабульки женщины! Кстати, мы так и не познакомились. Макс.
Очень приятно. Валерия Ивановна и Капитолина Алексеевна! представила себя и подругу Лера.
Приятно познакомиться. А этот Витя мне понравился. Веселый. Зачем на такого с ножом нападать и похищать? Да еще пятнадцать лет спустя!
Кто его знает, что он тут натворил пятнадцать лет назад? Старые обиды, возможно, предположила Лера.
Возможно, подумав, согласился Макс. Он говорил, что был тут в 80-х.
Правый поворотник универсала заморгал машина съехала с главной дороги. Макс поехал следом.
Октябрьская, прочитала Капа название улицы.
Улица была мрачной: подтаявшие снежные дюны по обе стороны, темные подъезды пятиэтажек, желтые газовые трубы, изгибающиеся арками. И гаражи, бетонные и металлические, изрисованные малолетними вандалами.
Будущий цвет нации, Макс показал на кучку подростков на детской площадке. Молодежь громко смеялась, прихлебывала из пивных банок и курила.
Да уж, грустно поддержала Лера. Младшая внучка тоже нос проколола, волосы в черный цвет покрасила, а челку в розовый. Я, говорит, эмо!
У бабушки-стиляги внучка эмо? усмехнулась Капа. Неудивительно.
Все равно, мы как-то поживее были, вздохнула Лера. Мы жизнь любили. А эти эмо все депрессивные какие-то. Сядут в уголке и грустными эмоциями между собой обмениваются.
Универсал повернул влево, в переулок. Минивэн следом.
Переулок Сапожный, прочитала Капа на стене низенького кирпичного строения. Куда он его вообще везет?!
Универсал снова свернул. Макс вывернул руль, но тут же затормозил из-за угла двухэтажной сталинки, прямо на дорогу вышли люди. Да не просто вышли, а с песней. Женщины в цветастых юбках и звенящими монисто, мужчины в теплых кафтанах и с гитарами. Женщины пели под струнные переливы, кружа и вскидывая руки с перстнями и кольцами:
Ай дану дану данай!
Ай дану дану данай!
Капа засмеялась.
Здорово!
Весело! захлопала Лера. Все ж лучше, чем эмо!
Но Макс не разделял восторги пассажирок. Несколько раз отрывисто посигналил, затем поморгал фарами, но вольный цыганский народ продолжал петь.
Макс выругался, нажал на кнопку, опуская стекло.
Проехать дайте!
От толпы отделилась молодая цыганка с бубном и подошла к машине. Голосом певучим и вкрадчивым обратилась к водителю:
Ай, красивый, позолоти ручку, всю правду расскажу! Про удачу твою скорую, про любовь твою горячую! Что на душу положено, что судьбою дано
Не надо! перебил Макс. Проехать дайте!
Хорошую женщину встретишь, восемь деток тебе народит! Три мальчика и три девочки!
Вы же сказали, восемь! влезла Валерия. А три плюс три это шесть!
Цыганка мгновенно переключилась на нее. Тряхнула длинными серьгами, потрясла бубном и проворковала:
Ай, бриллиантовая моя, хорошо считаешь! Умная женщина мужчине головная боль! Ручку позолоти все расскажу тебе: что было, что будет
Капа на бесполезные разговоры время не тратила. Она сдвинула дверь в салоне сразу стало холодно и шумно.
Будулай! крикнула она бородатому мужчине в широкополой шляпе, стоявшему у обочины. Он курил трубку и не спеша пускал тонкие струйки в небо.
Цыган указательным пальцем приподнял край шляпы. Сверкнул перстень с крупным камнем.
Златан! важно сказал он.
Златан?! Очень хорошо! А я Капитолина!
Ту́тэ го́жо лаф!
Капа задумчиво посмотрела в черное небо, словно надеясь найти там толкование загадочной цыганской фразы.
Ты меня сейчас послал, что ли?!
Говорю, имя у тебя красивое!
Спасибо! расплылась в улыбке Капа. У тебя тоже!
Со ту камэ́с? спросил цыган.
Капа нетерпеливо постучала пальцами по двери.
Златан, ну не полиглот я! Давай по-русски, а?!
Я спросил, что ты хочешь, женщина?! цыган вынул из кармана добротного, отделанного овчиной, кафтана зажигалку и поднес к потухшей трубке. Пламя осветило немолодое, изрезанное глубокими морщинами лицо.
Ну что еще может хотеть женщина?! Проехать!
Цыган, пыхнув дымом, осмотрел машину. Одобрительно цокнул языком.
Спроси водителя, продает?! Хорошую цену дам!
Не, не продает! Я думала, вы больше по лошадям!
Цыган хмыкнул.
Какие лошади, женщина?! 21 век через неделю!
Да?! А жаль-жаль! Была в этом какая-то романтика и самобытность! Как пел знаменитый Яшка-цыган
Капа расправила руки и пропела на всю улицу:
Мне бы дьявола-коня,
Да плеточку заветную!
И тогда искать меня
В поле не советую!
Цыган вынул трубку изо рта и расхохотался в густой бороде сверкнули золотые зубы. Одобрительно кивнул и зычно крикнул в сторону танцующих:
Ромалэ! Явэ́н кхарэ́!
Пестрая толпа послушно сместилась к обочине и, приплясывая, пошла в сторону частного сектора.
Спасибо, Златан! Капа потрясла над головой сложенными в замок руками.
Цыган на прощание коснулся края шляпы.
Машина рванула вперед, да так резко, что Капа чуть не вывалилась.
Эй, осторожнее! Не дрова везешь!
Она захлопнула дверь и уселась на свое место.
Дипломатия! сказала она, жутко довольная собой.