Да, конечно. Конечно, поможем, странным, хриплым голосом отозвался он.
Игорь взглянул на товарища, слегка ухмыльнулся и деловито сообщил, что это можно сделать сразу же после лекции.
Спасибо, мальчики, медовым голоском почти пропела Танька и повторно одарила их чарующей улыбкой. Вы настоящие друзья. Так после лекции в этом же кабинете, договорились?
Она резко повернулась на каблуках, так что её юбка взметнулась вверх, на мгновение приоткрыв выше колен стройные красивые ноги. В следующую секунду Татьяна исчезла за толстенной открытой дверью аудитории. Сергей стоял остолбеневшим и, похоже, потерял дар речи. Из этого состояния его вывел лёгкий удар по спине.
А, чего? приходя в себя, уже обычным голосом спросил Сергей Игоря. Чего дерёшься?
Это я тебя возвращаю к действительности. Игорь улыбался во весь рот. Пойдём на лекцию, Ромео!
Глава 4. Немного о Татьяне
Шестидесятые годы двадцатого столетия
В благополучной московской интеллигентной семье в середине пятидесятых годов появилась на свет девочка. Счастливые родители души в ней не чаяли, тем более что это был их первенец. Отец преподавал в юридическом вузе и писал диссертацию, а маме девочки посчастливилось работать в Библиотеке иностранной литературы. Девочку назвали Таней, Татьяной. С трёх лет ребёнок поступил на попечение бабушки, которую чуть ли не на коленях упросили оставить свой домик на окраине Горького и переехать в Москву. Родителям надо было работать, а отдавать единственную дочь в детский сад мама категорически не собиралась.
Нет, нет и нет, отвечала она отцу на его предложение рассмотреть ведомственный сад для детей руководящих работников. Никогда! Ребёнок должен получить домашнее воспитание, а там в этом детсаду научат неизвестно чему.
Так в четырёхкомнатной квартире на Садовом кольце появилась бабушка, призванная воспитать внучку. Нужно отдать должное Анне Филипповне, у неё это получалось. Сказывалось блестящее образование, полученное в гимназии до революции, отличное знание русской литературы и твёрдые жизненные принципы, вложенные в её голову матерью, как выяснилось, на всю жизнь.
Строгая бабушка установила жёсткий режим дня для маленькой Танюши, регулярно водила девочку гулять на Патриаршие пруды, а к своему четырёхлетнему юбилею Танечка уже что-то лепетала про дядьку Черномора, учёного кота и русалку. Пушкин! Конечно, этого великого русского поэта бабушка знала наизусть, по его сказкам, а не по букварю учила внучку читать, и к четырём годам Таня уже могла, водя пальцем по строчкам детской книжки, с небольшими запинками декламировать пушкинские стихи и сама пробовала по вечерам выступать на кухне перед родителями с отрывками из «Царя Салтана». Родители умилялись и многозначительно переглядывались, воздавая должное самим себе, так дальновидно пригласившим бабушку.
А на очередной Танин день рождения два здоровенных мужика на широких плечевых ремнях внесли в квартиру на пятом этаже пианино. Сергей Аполлинариевич и Наталья Марковна, вернувшись с работы, долго не могли вернуть себе дар речи, увидев в углу большой комнаты внушительный чёрный музыкальный инструмент с золотой надписью «Клин» на внутренней поверхности крышки клавиатуры. Пока они приходили в себя, бабушка объявила, что она будет учить внучку музыке, что это совершенно необходимо для развития ребёнка, а потому, обращаясь к Сергею, практически приказала пригласить грамотного настройщика. С той поры в квартире стали раздаваться сначала гаммы, а потом различные произведения для фортепьяно.
А тем временем в Москве и в стране наступило интересное время, которое потом назвали «оттепелью». Конечно, после Двадцатого съезда стало возможно произносить вслух то, о чём раньше либо молчали, либо говорили шёпотом, оглядываясь. Фестиваль молодёжи и студентов открыл и показал иную жизнь, чем в нашей стране. Ослабла цензура, наступило время больших имён и больших произведений. У памятника Маяковскому люди собирались тысячами, внимая стихам Евтушенко, Рождественского, Ахмадулиной, Вознесенского, слушая Окуджаву и небольшого роста человека с гитарой, представлявшегося как Володя, обладателя уникального, с хрипотцой голоса. Появились невозможные ранее фильмы, такие как «Девять дней одного года», «Летят журавли». А в библиотеках стал доступным журнал «Новый мир» с повестью Солженицына «Один день Ивана Денисовича».
Это удивительное время оказало влияние прежде всего на творческую и гуманитарную интеллигенцию Москвы и Ленинграда. А огромная страна, как и прежде, работала от зари до зари, влюблялась, создавала семьи, играла свадьбы, рожала детей, доставала пропитание и радовалась даже незначительным обновкам. В общем, жила обычной жизнью и практически ничего не знала о таком явлении, как «оттепель». Но именно в этот период Советский Союз, ещё не до конца оправившийся от последствий самой страшной войны в истории человечества, ещё не успевший оплакать всех павших на поле боя солдат, людей, угнанных в рабство, сожжённых в печах концлагерей, именно в этот период Советский Союз достиг небывалых высот в развитии науки и техники, и весь мир ахнул от запуска первого спутника на орбиту Земли, первого полёта человека в космос, создания советскими учёными лазера и других невероятных свершений. Да, это было действительно удивительное время.
Маленькая Танечка пока что больше интересовалась куклами и книжками, но заметила, что по вечерам у них на кухне стали собираться какие-то люди, которые горячо спорили, что-то обсуждали и зачастую расходились только к полуночи. Утром, когда все уходили на работу, бабушка с неизменным ворчанием выбрасывала кучу окурков и перемывала посуду. И как-то раз Таня не утерпела и спросила маму, что́ так громко обсуждают дяди и тёти у них по вечерам на кухне.
Танюша, ты подрастёшь и всё узнаешь. А пока тебе надо вовремя ложиться спать, уклончиво ответила мама.
Но ребёнка такой ответ не удовлетворил.
Нет, скажи, настаивала Таня. Они вчера очень громко кричали, а утром бабушка вынесла целую кастрюлю окурков.
Наталья Марковна поняла, что Танюша не отстанет, и немного приоткрыла завесу тайных кухонных посиделок.
Мы обсуждаем свободу творчества, человеческое достоинство, ищем новые ориентиры. Сейчас понятно? Я же вижу, что непонятно, тебе надо просто немного подрасти.
Танечка сделала умное лицо и сказала:
Вот теперь понятно. Мама, а что такое свобода творчества?
Но вместо ответа Наталья Марковна всё же отправила Танюшу спать.
К семи годам Таня неожиданно для всех влюбилась в арифметику. Она часами могла сидеть и что-то складывать, делить и вычитать, приставала к бабушке с просьбой объяснить ей дроби и действия с ними. Родители недоумевали, откуда у их любимой дочери появилась такая любовь к математике: все поколения в семье были чистыми гуманитариями. Но тут бабушка стала вспоминать своего отца, который был крупным железнодорожным инженером, и торжественно объявила, что это его гены передались Тане. «В общем, ничего страшного, наоборот, хорошо, заключила бабушка. Может, вырастет каким-нибудь Кулибиным». Сергей Аполлинариевич и Наталья Марковна спорить не стали, подумали, что до Кулибина ещё очень далеко, а сейчас надо поступить в первый класс.
В школе Таня училась на отлично, ей всё давалось легко, всё у неё получалось. Любовь к математике только выросла, особенно когда стали изучать алгебру. Учительница математики, восхищаясь успехами девочки в этой области, советовала Наталье Марковне либо организовать для Тани дополнительные занятия, либо перевести её в физико-математическую школу. Ни того ни другого мама Тани делать не стала, рассудив, что ближе к десятому классу будет видно, какое образование захочет получить её дочь. Друзей и подруг у Тани практически не было, да и откуда им взяться, если сразу после школы Танечка бежала домой, где делала уроки, занималась под бабушкиным руководством музыкой и изучала английский. (Бабушкиной дореволюционной гимназии хватало и на занятия английским языком с внучкой.)