Кто в Мельбурне мог знать, что меньше чем через два года Стрельцов после той драмы с якобы изнасилованием окажется в заключении? Не могу простить господину Хрущеву этого преступления в отношении сборной. Кстати, уверен: если бы Эдик, а также Татушин с Огоньковым поехали с нами на чемпионат мира 1958 года, а Нетто не был травмирован, мы стали бы там призерами. Конечно, обыграть ту сборную Бразилии было нереально и по составу, и по тактике она на голову превосходила остальных. А со всеми остальными мы вполне могли справиться. За вылет в четвертьфинале нас по возвращении всех раскритиковали в пух и прах
В конце 1955 года состоялся товарищеский матч с будущим бронзовым призером ЧМ58, Францией, в ее составе играли выдающиеся футболисты. Я был после травмы, и, естественно, пришлось заново набрать форму. Тренировался с дублем. А сборная тогда работала на нашей базе в Тарасовке. Качалин решил провести с дублем двухсторонку. Меня попросили сыграть в манере знаменитого французского форварда Копа, то есть оттянутого назад форварда. Я попробовал и на завтрашний матч меня взяли в основу! Сыграли с Францией 2:2. Кстати, мы с Эдиком и забили по голу.
Классная у нас была команда, да еще и Яшин в воротах. Кстати, в сборной Лев Иваныч держался в основном со спартаковцами Исаевым, с которым он в сборной жил в одном номере, Ильиным, да и нас с ним связывали очень теплые отношения. Иногда в телефонных разговорах обменивались фразами на армянском. Но переводить их не готов это невозможно для публикации!
* * *
Бесков, говорят, считал, что Николай Петрович Старостин не разбирался в футболе Ну, это субъективное мнение Константина Ивановича. Он вообще был человеком, убежденным, что мало кто, кроме него, в футболе смыслит. А я считаю, что Николай Петрович разбирался, и еще как! Но еще лучше он разбирался в людях и в отношениях между ними.
Никогда не забуду, что он сказал мне, когда я после сезона 1972 года уходил из «Спартака» тренировать «Арарат». Я попросил у Николая Петровича разрешения попрощаться с командой. Получив добро, поблагодарил ребят. А Старостин при всех добавил:
Мы с тобой расстаемся, но дверь не закрываем. Ты можешь всегда в нее войти. И вообще, запомни: если тебя разрезать, мы увидим, что у тебя там две половины: одна красная и другая белая!
И когда на следующий год «Арарат» выиграл чемпионат страны, с поздравлениями звонили и Старостин, и игроки. Пришла и официальная бумага с поздравлениями от «Спартака», и для меня это было очень важно.
Расскажу еще забавные истории про Николая Петровича. Когда «Спартак» ездил за границу, у него был этакий талмуд список, что кому привезти. В советское время это имело огромное значение! Помню, были как-то на коммерческих играх в Штатах. Но платили нам в зависимости от побед. Однажды проиграли и в раздевалке Старостин вроде про себя, но так, что всем слышно, заглядывает в этот свой талмуд и читает:
Так, пиджак велюровый внуку Мише минус
Посчитал-посчитал и повернулся к Бескову:
Константин Иванович, дела поправить можно только в Кливленде!
Чего у Николая Петровича вообще не было это вкуса в выборе одежды. Спрашивает однажды:
Никит, из наших дамское пальто никто не покупал? А то беда!
Оказалось, он купил жене Антонине Андреевне пальто и притом что она была маленькая, щупленькая, оно оказалось ей мало. И она как пошла на него: старый дурак, как же можно настолько в размерах не соображать?!
И тогда он решил «отмазаться» на дочери Жене. Купил ей туфли вот только обе на левую ногу. Но однажды я просто ахнул когда увидел, что Николай Петрович купил жене кожаные чулки. Старухе! Когда он в магазинах что-то выбирал, от него все убегали, потому что он делал это часами. А потом мне говорил:
Слушай, ну чего я хожу, Никита? Чего выбираю? Все равно ведь куплю говно
С самоиронией у него был порядок.
Из золотых медалей «Спартака» пятидесятых годов мне дороже всего было чемпионство 1958-го. Во-первых, в тот год мы сделали золотой дубль выиграли и первенство, и Кубок. Причем как сложно это было! О Кубке, когда я наслушался «добрых слов» от Нетто, я вам уже рассказывал. Финал тот проходил в скверную погоду, 2 ноября, на размокшем, тяжелом поле. Добавьте сюда полчаса дополнительного времени. А 8 ноября мы должны были в переигровке матча чемпионата встречаться с киевским «Динамо». Ее, переигровку эту, пролоббировали высокие партийные органы в лице первого секретаря ЦК компартии Украины Подгорного.
Тот матч мы у киевлян выиграли 3:2. Я забил третий, победный, мяч за несколько секунд до окончания игры. И тут судья Петя Гаврилиади допустил ошибку. Как только время закончилось, ему нужно было выключить секундомер. А он, чтобы зрители были убеждены, что мой гол засчитан, поставил мяч на центр. И забыл нажать на кнопку секундомера! В результате оказалось, что когда мяч установили в центральном круге, было переиграно девять секунд, и к этому придрались.
В этом было очень заинтересовано московское «Динамо» оно становилось бы чемпионом, если бы мы уступили киевлянам в переигровке. И вот по новой играем с Киевом. Если 2 ноября, в день финала Кубка, поле было вязким, то 8-го ударил восьмиградусный мороз. Минут за пятнадцать-двадцать до конца мы проигрывали 1:2. Московские динамовцы пошли с трибун переодеваться чтобы сделать чемпионский круг почета.
А мы в это время сравниваем! Если так и закончится значит, будет еще одна переигровка, теперь с московским «Динамо» за золото. И руководитель советского футбола Валентин Гранаткин говорит сидящему рядом с ним на трибуне Старостину:
Николай Петрович, давайте переигровку назначим на двенадцатое.
Дед отвечает:
Слушай, наши провели второго тяжелейший финал с дополнительным временем, еще один матч сегодня. Давай назначим игру на тринадцатое.
На двенадцатое!
На тринадцатое!
И пока у них идет эта дискуссия, о которой мне позже Старостин рассказал, я за шесть минут до финального свистка иду подавать угловой, закручиваю мяч на дальний угол площади ворот, и Сальников головой забивает третий мяч! 3:2, мы чемпионы! И вот тогда Дед торжествующе говорит Гранаткину:
А вот теперь можно назначать и на двенадцатое!
* * *
Золотые медали в ту пору, конечно, «обмывали», как и все нормальные люди. Особая история, связанная с празднованиями, случилась только, по-моему, в 1946-м, когда меня еще в «Спартаке» не было. Наши ребята тогда выиграли Кубок и так это дело в «Национале» отметили, что не хватило денег расплатиться. Пришлось в залог оставлять сам Кубок. Потом довезли деньги и забрали трофей.
Погулять наше поколение футболистов могло, но как мы потом отрабатывали на поле! Например, у армейцев ребята по этой части были не дураки. А затем они выгоняли все это из организма через пот и труд. И вдвойне требовали от себя и друг от друга, если перед тем поддавали. И у всех команд так было, в том числе и у нас.
Случались и забавные ситуации одна, помню, с Анатолием Масленкиным. Как-то звонит мне Николай Старостин.
Связался тут со мной один болельщик «Спартака». Рассказал, что на улице Мытной Анатолий Евстигнеевич собирает друзей, они играют в футбол, потом скидываются по рублю и идут пить коньяк. А ведь скоро отпуск закончится, начнется подготовка к сезону, и это отразится на его игре. И вот я звоню Масленкину, излагаю ему все это. Он в ответ шепелявит: «Николай Петрович, что вы слушаете разных проходимцев? Сами посудите что нам, водки мало, что ли?!»
Нынешние чествования команд-победительниц не идут ни в какое сравнение с тем, что бывало тогда. Это были настоящие театрализованные представления, на которые в полных составах приходили ведущие театры страны Большой, Малый, Художественный И все это превращалось в настоящие спектакли! Когда в 1962 году мы стали чемпионами, нас чествовали во Дворце спорта «Лужники». Зал был полон. Писатель Лев Абрамович Кассиль, наш потрясающий и величайший болельщик, вышел на сцену, поприветствовал всех и сказал: