А как же те, кто месит глину и смешивает краски?
Ты верно заметил, дорогой друг, обрадованно подтвердил Павел, это те люди, что будут непосредственно развивать ремесло. Кроме глиномесов и художников есть ещё и писцы, агро земледельцы, специалисты по обработке камня, по строительству дорог да, впрочем, появятся и другие.
Павел замолчал. В голове молодого человека уже мелькали дальнейшие перспективы развития образования. Все дети, по замыслу Павла должны получить образование, в том числе и профессиональное. Ему уже виделась целая система учебных заведений, начиная от обычного знания письма и счета до вполне конкретных знаний. Вот только где найти людей, способных донести до учеников те, пока немногие умения, которые, как верно заметил собеседник, некогда принесли им представители предыдущей цивилизации рогжоков.
И тут его осенило.
Павел пристально взглянул на хмурого, озадаченного Верховного Жреца.
Хочу предложить тебе принять участие в обучении детей.
Ах То-Киль ошарашенно вскочил на ноги.
Да ты да как ты от негодования жрец не мог найти слов.
Всё, что он хотел высказать Павлу ранее, моментально вылетело у него из головы.
Не переживай, дорогой друг, примирительно проговорил Павел, принимай всё, как есть.
Жрец беспокойно мерил комнату широкими шагами, мотаясь от одной стенки к другой. Руки его беспорядочно взмахивали. Колыхались длинные чёрные перья шлема. Позванивали нефритовые пластины широкого ожерелья. Нервно подрагивала пятнистая шкура на плечах рогжока.
Ах То-Киль остановился перед уютно устроившимся возле столика Пакалем и вперил в правителя тяжёлый взгляд. Губы его беззвучно шевелились. Глаза яростно сверкали.
Что это ты задумал? наконец, смог выговорить представитель древней высокоразвитой цивилизации, Чтобы я
А не ты ли только что говорил, что именно вы древние боги местных племён подарили им научные знания, письменность и много чего ещё.
Это совсем не то, что ты мне сейчас предлагаешь
Не то? А как вы некогда обучали примитивных охотников и собирателей?
Но
Какие ещё «но»? неужели вы хотите остановиться на уже достигнутом? Неужели вы настолько э опустились, чтобы забросить свою великую миссию просвещения? Или вам просто хочется ощущать себя всевластными богами и требовать только слепого поклонения?
Что-то ты совсем не то говоришь, смутился Ах То-Киль.
Ты просто хочешь оставаться для жителей богом Грома, хочешь, чтобы они сами ничего не умели и надеялись только на тебя?
Верховный Жрец важно сложил руки на груди.
Я понял тебя, владыка Кинич-Ханааб, проговорил он хмуро, но я сам не могу этого решить.
Почему?
Мне нужно посоветоваться с остальными повелителями Шибальбы
Так, в чём проблема-то, снисходительно перебил Павел, Иди и советуйся.
Ты должен пойти со мной, уверенно заявил Ах То-Киль.
6
За окном ярко светило мартовское солнце. От несколько просевших и приникших к земле грязных сугробов робко проявлялись крохотные ручейки. Они осторожно перебегали улицу, отворачиваясь от невесть откуда взявшихся камешков. Мимо, не обращая на бегущую воду внимания, торопились прохожие. Взлетали брызги из-под ног особо спешащих.
На столике перед собеседниками исходили ароматом присыпанные сахарной пудрой пончики. Торжественно стояли картонные стаканчики с горячим кофе. Максим осторожно отхлебнул горячий напиток и поспешно откусил маслянистый бок пончика.
Виктор пристально взглянул на приятеля.
Ну, давай, начинай
Что начинать? Ходорченко поставил горячую посудину, растерянно охнув и подув на пальцы.
Что за друг, которого ты никак не решишься полностью назвать другом, научил тебя столь необычному стилю фехтования?
Это длинная история, с трудом выговорил Максим, осторожно притрагиваясь к стаканчику.
Рука медленно прокрутила картонку.
И я не знаю, продолжил юноша, сможешь ли ты поверить в её истинность.
Попрошу без предисловий, поморщился Виктор, не можешь не рассказывай.
Он откинулся на спинку стула. Двумя пальцами ухватил стаканчик и шумно отхлебнул.
Максим с тяжёлым вздохом вгрызся в пончик, мимоходом вспомнив, что бабушка его когда-то пекла совершенно другие пончики, в виде шариков с повидлом внутри. Но не говорить же об этом с неожиданно обретённым приятелем. Можно ли и его назвать другом? Можно ли во всём ему довериться? Юноша скосил взгляд на хмурого Виктора. Третьяков рассеянно крутил стаканчик по столешнице, забыв о остывающем тёмно-коричневом, почти чёрном, напитке.
Пауза в разговоре неуклонно затягивалась.
Первым не выдержал Виктор.
Попробую начать я, размеренно произнёс он, Когда-то, в юности, я почти профессионально занимался фехтованием. Но, в один прекрасный день всё резко изменилось
У меня примерно такая же история, прервал рассказ товарища Максим, долгое время я рос как сын богатого родителя, которому якобы всё позволено он замолчал, и тогда
Иногда вдруг захочется
Взметнуть клинок к небесам,
Чтоб солнце сверкнуло отточено
Навстречу моим мечтам:
Чтоб не таилось ничтожество
За спинами пап и мам,
И за свои деяния,
Чтоб каждый ответил сам
Чтобы, эфес сжимая,
Каждый встал, защищая честь.
И чтобы подлость и наглость любая
Забыла, что она есть! неожиданно продекламировал Виктор.
Максим досадливо поморщился.
Не такое уж я и ничтожество, обиженно буркнул он, просто некоторое время считал, что мне все что-то должны. И тогда мне встретились два человека, которые и преподнесли мне кое-какую науку. Один из них старый, хромой учитель истории, Василий Сергеевич его звали, показал, что внешность может оказаться обманчивой. Он, шутя расправился со мной и одним моим приятелем, Максим посмотрел на Виктора и поспешно отпил кофе, кстати, ты его видел совсем недавно. Это с ним у меня произошла та стычка недалеко от Универа.
Виктор хмыкнул, вспоминая упомянутый собеседником случай.
Максим пошарил рукой по тарелке в поисках очередного пончика, удивлённо оглядел помещение. Пожал плечами.
Неужели съели?
Купить ещё?
Не надо, отмахнулся юноша, итак, тот отпор старого учителя заставил меня призадуматься, но я ещё оставался всё тем же заносчивым созданием. Василия Сергеевича уволили. И пришёл новый учитель, молодой. И тут произошло неожиданное
Он на короткое мгновение замолчал, прикидывая, стоит ли делиться с человеком, которого знал лишь постольку поскольку. Потом, понизив голос до таинственного шёпота, продолжил:
Мы с Павлом Вадимычем
Павлом? переспросил Виктор, заинтересованный безыскусным рассказом юноши.
Ну, да! Так звали нового учителя истории. Мы с ним попали Максим сделал трагическую паузу, к древним майя
К-куда? глаза собеседника сверкнули.
Так и знал, что ты мне не поверишь, Максим расслабленно откинулся на спинку стула.
С чего ты взял, что я тебе не поверил?
А как в такое вообще можно поверить?
Можно, твёрдо возразил Виктор. И тут же спросил, а в какое, конкретно время?
Чего?
В какой период истории майя вы попали?
Тебе действительно это интересно?
Было бы неинтересно, не спрашивал бы.
Тут надо подумать, Максим рассеянно отодвинул опустевший стаканчик из-под кофе и водрузил на стол сумку. Из недр её появилась на свет замызганная тетрадь. Зашелестели переворачиваемые страницы.
По наиболее известной классификации, медленно проговорил юноша, это было классический период цивилизации майя. Мы оказались в городе Лакам-Ха. Местные жители меня назвали Аб-Кинич-Ханааб, смущённо добавил он.
Ага, после некоторого раздумья протянул Виктор, Эпоха древнего царства. А город, который ты назвал это
Вадимыч сказал, что его теперь называют Паленке.