Диссонансом в этом красивом ряду стоят некие риверины, обитающие в реках и ручьях: автор будто позабыл латинское слово для реки (flumen, fluvius) или ручья (fons).
Лингвистические игры Бира хорошо известны читателям «Вечности». Там, при описании альтернативного греко‑римского мира, он придумал остроумный ход, обозначив имена и реалии в строгой транскрипции с греческого (Alexandreia вместо Alexandria; Aigyptos вместо Egypt; Aithiopia вместо Ethiopia и т.д.). Здесь, в «концертной» стране, словно бы сознательно воссоздается эклектичная картина с причудливой смесью как знакомых культурных пластов, так и вновь изобретенных терминов и сюжетных поворотов. Даже в диалогах на каскарском – родном языке сидхов – проскальзывают греческие, латинские и, надо полагать, кельтские элементы. И в самом деле: «каскарское» слово эпонв романе значит лошадь, но этот же корень (epo), на деле индоевропейский, давший латинское equus, отразился в имени кельтской богини Эпоны, изображавшейся либо верхом, либо рядом с лошадью. Сообщество жрецов обозначено термином темелос, который можно соотнести с греческим themelios – основание, краеугольный камень. Наконец, в каскарских диалогах то и дело возникают подозрительные греко‑латинские основы, от которых, видимо, никогда не избавится ни один создатель «фантастического» языка.
Интересно, однако, что эти и другие параллели обусловлены любопытной гипотезой Бира по поводу того, что каскарский язык сидхов является предком индоевропейской языковой семьи, то есть, собственно, праиндоевропейским языком. Тогда романные сидхи выступают в качестве пранарода. В современной исторической науке проблема происхождения индоевропейцев, или, как их еще называли, индогерманцев, до сих пор не разрешена, а следовательно, открыта как для научных гипотез, так для литературных мистификаций. Данные лингвистики слишком скудны, чтобы локализовать культурную прародину индоевропейцев. Существует великое множество, в том числе и вполне курьезных, мнений на этот счет. Трудно сказать, изучал ли Грег Бир специально данный вопрос: с проблемой в общем он, во всяком случае знаком. Но вот что любопытно: отмеченный выше пример с лошадью встречает некоторое подтверждение в науке. А именно – название для лошади имеется абсолютно во всех индоевропейских языках. Видимо, этот факт оказался решающим для одного немецкого исследователя, который, кстати, в книге о кельтах, предложил почти крылатый тезис: «Чтобы найти прародину индогерманцев, надо идти по конским следам». Коней, между прочим, в романе много и они удивительно хороши, выписаны с явной любовью. Что же касается собственно кельтов, то исследователи в их этногенезе выделяют последовательность таких археологических культур, как унетицкая (по названию местечка Унетицы неподалеку от Праги), культура курганных погребений (один курган с изумительным внутренним убранством выведен в романе) и культура полей погребальных урн, датируемая XIII‑XI вв. до н.э.: ее носителей часто именуют протокельтами.
У Бира сидхи, спустившиеся на Землю из Космоса, породили не только индоевропейскую общность, но и создали все необходимые элементы культуры, включая богов. Те древние сидхи были как будто даже гуманистами, так как искренне пытались поднять человечество до своего уровня, но встретили сопротивление в собственной среде со стороны темных сил. В настоящее время у нас нет недостатка в разнообразных спекуляциях на тему прародителей человечества. Пралюдей отыскивают где угодно на Земле. Кто‑то видел трехметровых гигантов‑атлантов, спящих в ледяных пещерах Гималаев. Другие не сомневаются в существовании особой расы, живущей ныне в недрах. Мир невидимых, нематериальных личностей вроде бы уже воспринят повсеместно и доказан даже на уровне точных наук. Тема благодарная для фантастики и фэнтези. «Сон разума рождает чудовищ». Нерешенность проблем древнейшей истории рождает Большую Мечту, и как следствие, причудливые сюжеты нескончаемого потока современной литературы к вящему удовольствию читателей.