Между делом Егор, вытерев губы салфеткой, неожиданно наклонился ко мне и прошептал:
Начальник не такой простой человек, каким кажется. Птица высокого полета! Самый настоящий генерал-губернатор. Назначили всего месяц назад. По спецуказу президента.
Генерал-губернатор? У меня в голове сразу возникла какая-то ассоциация с царским временем. Славная эпоха завоевания новых земель, мундиры, балы, дамы в пышных платьях. Но сослуживец спьяну точно что-то лишнее добавил от себя.
А губернатор какой области? переспросил его я машинально, без всякого любопытства.
Генерал-губернатор Новой Земли! последовал ответ, вогнавший меня в ступор.
И я, мысленно представляя малонаселенный кусок суши в Северном Ледовитом океане, где едва ли единовременно находятся пять тысяч человек, все же шутливо проронил:
Над кем же там начальствовать? Над белыми медведями?
Но Егор в это время уже оживленно болтал с Козловым. И ему было явно не до меня. Впрочем, как и всем остальным. В моей голове закипел бурный мыслительный процесс. Появилось осознание, что экспедиция действительно не так проста.
«Забудь ты про эти северные острова! сказал я себе, Новая Земля здесь, у нас. Правда, с чего вдруг нашим рулевым выделять новую область?»
Утоливший голод и уставший от галдежа, я встал и никем не замеченный вышел из штаба на свежий воздух.
Первым делом там меня встретило ворчание Палыча. Видимо, Абрамов тоже не выдержал атмосферы мероприятия.
Какой-то парк развлечений тут у нас! Банкеты, водка днём. Купания, игры, процедил он и указал в сторону озера, где, судя по звукам, жизнь била ключом.
Погруженный в тяжелые раздумья, я ничего не ответил и направился туда.
Над волейбольной сеткой, подолгу не опускаясь на землю, летал светлый мяч в полоску. Команды играли примерно одинаково, но в одной явно выделялась техникой черноволосая высокая девушка. Ей постоянно удавалось "глушить" удары. Высоко выпрыгивая вверх, она грациозно выгибалась назад, словно зависая в воздухе. Выпрыгнувшие блокировать её соперники не поспевали за ней. А её тонкая, как плеть, рука хлестко била спортивный снаряд, направляя его под самую сетку.
В отличие от остальных девушек, игравших в купальниках, на ней были белый топ и белые шортики, приятно контрастировавшие с ее чистой кожей сливочного цвета. Умелая волейболистка притягивала к себе взоры: каждый удачный финт вызывал громкое восхищение почти всех мужчин-зрителей.
Через минут десять активного противостояния игроки подустали и пошли искупнуться. Ноги так и несли меня в сторону озера. Неужели, стадный инстинкт?
Вдруг звезда игры поравнялась со мной и одарила меня сиянием своих огромных чёрных глаз, вызывав мурашки. Это заставило меня невольно остановиться на месте.
Спортсмены скрылись за зарослями раскидистых ив. Я постепенно пришел в себя, попутно ломая голову над причиной обращения внимания такой красавицы к моей скромной персоне.
На пляже было не протолкнуться. Людям не хватало места на песке, поэтому многие загорали прямо на стоптанной траве. Я залез в мутную, взбаламученную сотнями ног воду и, с удовольствием плескаясь в ней, поймал себя на мысли, что невольно рыщу по округе и среди сотен мокрых голов безуспешно пытаюсь отыскать одну-единственную.
После ужина меня снова потянуло к водоёму. Парень и девушка, играя в две гитары, красиво пели на английском языке знакомую мне песню, вероятно, какой-то хит из недалёкого прошлого. Расслабленный народ, качаясь в такт, душевно подпевал.
«Повернись налево! На девяносто градусов! Живо!», наказал мне внутренний голос. Чувствуя чуть ли не физически осязаемое воздействие, я поддался и повернул голову.
Внутренний сенсор сработал: волейболистка стояла у костра совсем неподалёку. Отблески яркого пламени, переливаясь, отражались в её глазах. Казалось, что она искоса, как могут это делать лишь девушки, да и то не все, неотрывно смотрит мне прямо в глаза. Разум отказывался в это верить, но сердцебиение почему-то участилось.
У огня царила дружественная атмосфера. Весёлое потрескивание дров добавляло уюта. Умиротворение и спокойствие толпы передалось мне. Душа наполнялась сладостным ощущением, нарождавшегося во мне неизведанного чувства. Напрочь забылось, что я планировал позвонить Даше
В новый день возле большой поляны на краю лагеря толпился народ. Слышалось ржание лошадей и гомон сотен голосов. Всё это напоминало ярмарку или веселый аттракцион. Люди занимали очередь, дабы поучиться кататься на лошади. Начальство решило выделить время на обучение участников похода умению держаться в седле. Со дня на день всем нам предстояло дальнее путешествие.
Проходивший мимо Атаган сообщил мне, что группа Палыча под неусыпным контролем охраны разобрала штабеля с секретным грузом, а затем пыталась прикинуть, как это добро перевезти за раз. Но всё оказалось проще простого: весь секретный груз был упакован в тюки, удобные для перевозки вьючным способом. Видимо, перед заводами, где это все производилось, изначально стояла такая задача. Это наводило на определённые мысли: теория о том, что груз предназначался какой-то другой экспедиции на севере полностью несостоятельна.
Не зная, чем себя занять, я решил отыскать Громова. В штабе его никто не видел. Пришлось идти в "спальный" район, где меня ждала удача. Егор одиноко стоял у входа в свою палатку. На нём сидела белая майка-алкоголичка, а ещё растянутые треники с протёртыми коленями. Не ожидаешь увидеть высокопоставленного военного в таком виде, передо мной был какой-то пьющий интеллигент.
Здравствуй, дружище. Что стряслось? озабоченно спросил он и выдавил из себя улыбку. Из-за опухшего лица это улыбка вышла плохо и скорее напоминала предсмертную гримасу.
Здравствуй! Ничего, собственно. Хотел узнать, что мне делать. Указаний никто не даёт. У кого ещё спрашивать?
Он вытащил сигарету, поджёг её, затянулся и выдохнул в мою сторону клуб дыма. Лицо его несколько озарилось.
А, так ты о работе беспокоишься! Сейчас для нас нет никаких задач, покровительственным тоном выдал военный. Ты не беспокойся пока. Занимайся, чем хочешь. Такой простой на зарплату не повлияет. Нужен будешь найду.
Пользуясь случаем, я напомнил ему о вчерашнем разговоре о назначении Воронцова. Егор удивился этому, поскольку видимо, не до конца помнил происходящее вчера. А затем кратко рассказал о стратегическом значении тех островов и между Баренцевым, Печорским и Карским морями.
И объяснения эти больше походили на отмазку.
Чтобы не быть бесполезным, я решил присоединиться к группе, занимающейся обучением азам верховой езды. Учителя терпеливо помогали новичкам усаживаться в седло, придерживали стремя, а затем, держа под уздцы, водили животное по кругу. Горе-наездники с побелевшими лицами зачастую сидели, намертво вцепившись в луку седла. Но постепенно они втягивались, начинали смеяться, вести себя более уверенно. Обучение, совмещавшее приятное с полезным, превратилось в очередное развлечение.
Инструкторы, расспросив про мой опыт, лояльно отнеслись к этой затее. Я сам привёл из загона выбранную мною с виду спокойную лошадь.
Потратив на первого моего ученика, молодого человека, где-то с полчаса, я крикнул "Кто следующий?" и повернулся к ожидающим в общей очереди.
Тут меня снова покорил уже знакомый приятный мягкий взгляд красивых бездонных глаз.
Привет! сказала волейболистка, улыбаясь мне, словно давнему хорошему знакомому, За меня, трусиху, возьмешься?
Растерявшись, я выдал что-то невразумительное и корявое на её приветствие и шутку. Но она, казалось, этого не заметила и продолжала о чём-то мило щебетать.