Тетя Римма вьется надо мной подобно коршуну, не позволяя вставить и слова и отвечая на каждый вопрос за деда. Сейчас вспоминаю, почему в какой-то момент соседка начала меня раздражать.
Ивана сменить нужно, он там уже несколько дней. Не рассчитывал человек, запасов не взял, провизии, в конце концов. Не годится так, понимаешь? дед повышает голос, доказывая свою правоту и единственный способ вернуть его в спокойное состояние выпроводить соседку, позволив остаться наедине.
Не переломится, фыркает женщина. Молодой, сильный, выносливый, а консервы как еду никто не отменял. Да и не поверю, что он с собой бутылочку для согрева не взял. А к бутылочке закуску.
Ты что городишь такое?
Я-а-а? заводится тетя Римма, упирая руки в бока и занимая боевую стойку. Да все знают: Иван на маяк насухую не ходит.
Снова сплетни собираешь?
Дед даже привстает, чтобы выпрямиться и оказаться с соседкой на равных, но я усаживаю его обратно, не позволяя напрягаться. Пора заканчивать бессмысленный спор и избавляться от слишком навязчивой женщины.
Теть Римм, подхватываю ее под локоть и вывожу из комнаты. Мне отдохнуть нужно с дороги, искупаться, вещи разобрать, с дедушкой поговорить. Один на один.
Так а что? Я не мешаю, разворачивается, чтобы вернуться к деду, но я с усилием подталкиваю женщину в прихожую. Рита скоро придет капельницу ставить.
Маргариту Евгеньевну я встречу, заодно подробно расспрошу о состоянии дедушки.
Снимаю с вешалки ее куртку и принудительно натягиваю, указывая на сапоги.
А что спрашивать, Машенька? Я тебе сейчас все расскажу. Слушай
Теть Римм, идите домой, говорю прямо, понимая, что намеки не приносят желаемого эффекта. Я хочу остаться с дедушкой наедине. Без вас.
Ну ладно, зло прищуривается, застегивает куртку и выходит во двор, быстро семеня по дорожке.
Неужели, стону от облегчения. У соседки рот не закрывается, что безумно раздражает. И не только меня, уверена.
Ушла? интересуется дедушка, как только дверь за спиной соседки закрывается.
Да.
Вот что за баба? Рот не закрывается. Тарахтит, тарахтит, тарахтит И нет бы что путное одна вода. Все сплетни соберет по поселку и мне приносит. Оно мне надо? Как Виталька Ленку побил, или Зойка с очередным хахалем прогуливалась, или что новенького в магазине появилось.
Так сказал бы, чтобы ушла.
Ай, машет рукой, пусть болтает. Зато не скучно.
И вот пойми его: тарахтит плохо; тишина тоже плохо. В этом весь дед золотой середины не существует.
Дай хоть посмотрю на тебя, Мань, наклоняет голову набок и проходится взглядом снизу вверх. Красивая ты у меня, складная. Ждал, что с женихом приедешь.
Нет у меня жениха, пожимаю плечами. Не нашелся пока.
Как так? Столица же огромный город, не то что наш поселок по пальцам всех пересчитать можно. Никто не понравился?
Нет.
Опускаю неприятный опыт отношений с Мишей, а остальные в моей жизни надолго не задерживались.
Семена помнишь? Ерофеева?
Конечно, помню. Таскался за мной два года, в любви признавался. Клялся, что женится только на мне.
Так и не женился. Представляешь? Тебя, наверное, ждет, задорные искорки проскакивают в карем взгляде, и дед слегка толкает меня в плечо, намекая, что потенциальный жених имеется и все еще свободен.
Придумаешь тоже. Не женился он, потому что тетя Оля за него решает, с кем общаться, где работать и на ком жениться, а он слушает и следует ее советам.
Вот перевалит тебе за тридцать и на Семена согласна будешь, недовольно фыркает, поднимаясь с дивана. Все твои одногодки замужем. По двое детей, а ты все перебираешь, разглядываешь, выискиваешь Мань, замуж пора.
Деда
Пора, говорю.
Деда, заканчивай.
Даже не начинал. Приехала слушай. Звонок не сбросишь и сообщением не отделаешься. А то привыкла: «Мне пора, начальник зовет». Любой предлог, чтобы меня не слушать.
Дедушка, шатаясь, идет к двери. Подскакиваю, подставив плечо и предлагая опору в качестве себя. Одаривает недовольным взглядом, но от помощи не отказывается. Направляет меня на кухню, где все по-прежнему никаких изменений. А еще порядок и чистота, и это, предполагаю, достигнуто стараниями соседки, которая в момент беспомощности дедушки решила навести порядок, уверенная, что мужчина оценит.
Чай сделай, опускается на стул, тяжело выдыхая. Несколько метров дались ему с трудом, о чем свидетельствует одышка. С молоком. Две ложки сахара.
Я помню.
Набираю чайник и осматриваю содержимое холодильника, в котором скромно расположились на полке бутылка молока, кусочек сыра и банка с медом. И вот чем питается? А где заявленные котлеты? Вижу кастрюльку на плите, а приоткрыв крышку, на дне наблюдаю несколько котлет.
Негусто, цокаю, не видя иной пищи.
Обычно сам готовлю, а тут неделю не было сил встать. Если бы не Римма В общем, не помер только благодаря ей. Некому же ухаживать за пожилым человеком. Один я, поджимает губы, сам себе поддакивая.
Ну хватит. Я же сейчас здесь.
Сейчас да, а раньше? Все сам. Раньше вместе были, вдвоем. Как хорошо было, а? Нет же, Москва, перспективы, светлое будущее Что там еще было? повышает голос, припоминая, как я обрисовывала свою жизнь в столице.
Не надо.
Не жилось здесь бурчит, внимательно наблюдая, как завариваю чай. В Магадане тьма работы!
И вот скажи, пожалуйста, кому я нужна со своей специальностью «метеоролог»?
Мне, искренне удивляется дед. Год-два и сменила бы меня.
На маяке? взвизгиваю. Сидеть в этой башне сутками, снимать показатели, отправлять данные и получать копейки?
Веселую перспективу мне рисует дедушка. Просто превосходную! Я даже приближаться к маяку не желаю.
Я там тридцать лет смотрителем тружусь и живой. Иван работает и тоже здравствует.
Мне люди нужны, понимаешь? Общение, развитие, знания, опыт, движение. Москва это и есть движение. Беспрерывное. Там интересно: познавательно, необычно, современно.
Ага, кивает, вот только приехала без жениха.
Да сдался тебе этот жених!
И мне. И тебе, указывает пальцем, буравя взглядом. В двадцать восемь лет в девках ходить неприлично, хочу сказать.
Неприлично выходить замуж только из принципа «что люди скажут». Родить двоих детей, а через пять лет развестись и уверять всех, что это было ошибкой. Так, кстати, Зоя и сделала, и Валя, а еще
Хватит. Понял я. Я же не говорю, что сразу замуж сегодня. Понятное дело, присмотреться нужно, прощупать, так сказать, почву и иные места, сжимает пальцы на обеих руках, намекая на те самые места, которые, по его мнению, необходимо щупать у будущего супруга.
Деда!
Я ж не маленький, Мань, и не старый настолько, насколько ты меня состарила. Понимаю все.
Я тебе сейчас говорю о притяжении, симпатии, влечении. О том, что к человеку тянуть должно, понимаешь? вопросительно смотрю на родного человека. Соглашается, кивая, и отпивает чай из большой кружки. А не так: «Ты вроде ничего, и по возрасту подходишь, женись на мне», безэмоционально бурчу, представляя диалог с «будущим мужем».
Так присматривайся, я же не мешаю. Выбери кого-то и смотри во все глаза.
На кого тут смотреть? Всех по именам знаю. И о них все знаю.
А вдруг кто забредет к нам новенький, интересный, симпатичный? в глазах дедушки загорается огонек предвкушения, словно он точно знает, о ком говорит.
Ты имеешь в виду кого-то конкретного?
Нет, так просто, пожимает плечами, переводя взгляд в окно. О, бежит уже
Наклоняюсь и вижу, как по дорожке идет соседка с кастрюлей в руках. Это, видимо, дедушкин ужин пожаловал. Не прошло и пары часов. На дольше тетю Римму не хватило.
Вот ты ужинай, а я в магазин сбегаю. У тебя индивидуальное меню, намекаю, что женщина голодным деда точно не оставит. А мне ужинать нечем.
Сталкиваюсь в прихожей с тетей Риммой, которая, открыв крышку, дает понюхать ароматную отварную рыбку. Желудок предательски урчит, подгоняя на улицу. Сугробы по колено, а я в модной дубленке и сапогах на каблучке, которые неудобны в данных погодных условиях. Уверена, дедушка все мои вещи сохранил, поэтому решаю сходить в магазин в таком виде, а уже вечером заняться разбором гардероба.