Андрюха, я не понял, ты заснул? раздалось над ухом возмущённое сопение Борисова. Нет, ну здорово ты это придумал!
Андрей открыл глаза и, саркастически улыбаясь, повернулся к Борисову, смотрящему на него с детской обидой на лице смешно надувая губы и усиленно морща лоб.
Что, надолго подвис? Вспоминал.
Да? А я решил, отрубился, съехидничал полицейский. Закрыл глаза и будто выключился. Я почти пять минут не мог тебя дозваться. Чего хоть навспоминал-то?
Да ты понимаешь Андрей взъерошил шевелюру, не желая касаться подробностей и наскоро обдумывая как бы отбрехаться. Такой бред! Вроде бы и помню всё в деталях, но такую ерунду. Даже не верится, что всё это было на самом деле.
А всё-таки?
Ну, если главное Сказала, что ждала моего прихода. Пирог приготовила, принарядилась. Уверяла, что убьют её в нынешнем, две тысячи семнадцатом году, и заявила, что нужно обязательно найти убийцу. Потому что на ней какое-то там проклятие и со смертью оно перейдёт на преступника. Из-за этого, мол, будут умирать невиновные люди. Говорю же, бред. Я и помочь тебе хочу только потому, что надо разобраться. Почему эту Кузнецову все считают ведьмой? Люди старшего поколения впадают в истерику от одного её имени!
Он говорил посмеиваясь, но глядя строго перед собой. Остро ощущая нелепость собственных слов и с трудом подавляя желание сказать что-то вроде: «Ты не подумай, я в это всё не верю, честное слово!»
К его удивлению, Борисов не стал прикалываться. Наоборот, отчего-то разволновался, стащил с головы форменную фуражку и принялся её мять с лихорадочным остервенением.
Толь, ты чего? Всё нормально? Оставь своё кепи, сломаешь нахрен!
Нормально Нормально! пробурчал полицейский, но совету внял и нахлобучил обратно прилично помятый убор. Но как только руки освободились, он тут же принялся хрустеть суставами, отчего Андрея и вовсе перекосило.
Толян, да успокойся ты! Что на тебя нашло, не понимаю? Чего такого я сказал? Харэ, говорю! Не беси!
От вопля Борисов вздрогнул и наконец-то пришёл в себя: вздохнул, вытащил из кармана замусоленный платок, вытер вспотевшее лицо и, наконец, заговорил:
Прости, Андрюха. С этим убийством никаких нервов не осталось. Потап зудит как комар и не пришлёпнешь же! Люди ваши суеверные достали. Не все её боялись, конечно. В основном те, кто старше пятидесяти. Но молодые толком ничего и не знают, плевали они на какую-то бабку! А ты сказал о проклятии и у меня в мозгах ка-ак щёлкнет! Один пазл на место-то и встал.
Поделишься?
Да я бы рад, Борисов бросил на Андрея виноватый взгляд. Но эта информация не для широкого круга. Убийство-то я тебе не могу запретить расследовать, но это
Не, ну нормально! театрально всплеснул руками Андрей, с преувеличенным возмущением пуча глаза. Я тут ему душу наизнанку выворачиваю! Всё как есть рассказал, аж самому стало стыдно! А он «Нельзя», видите ли!
Как ни странно, его экспрессивная эскапада подействовала Борисов покраснел, насупился и, сцепив руки в замок, сложил их на груди.
Да скажу, я скажу! пробурчал он. Ты только это Никому, ясно? Мне Ефимчук холку намылит, если узнает. Я бы и не проболтался никому, но раз ты собираешься вляпаться в эту историю, такое знание тебе не помешает.
Он замолчал, сосредоточенно глядя перед собой, и Андрей не выдержал:
Ну, Толь! Не тяни! Не обижай котика!
В общем, одна правительственная организация очень живо интересуется почившей бабуленцией, решился Борисов. Какие-то серьёзные парни так прижали за яйца нашего Потапа, что тот, срываясь на фальцет, установил нам крайний срок две недели. Если за это время мы не найдём убийцу или не предоставим серьёзные улики, они сами займутся расследованием. И устроят в селе шухер почище, чем при бомбёжке. Очень им нужен этот ублюдок
Борисов оборвал фразу на полуслове и многозначительно посмотрел Андрею в глаза. После недолгих гляделок вздохнул и продолжил:
Вот ты сказал проклятье. Я и подумал, а что если правда? Да-да, захлопни пасть это говорю я! На самом-то деле, что мы знаем о нашем мире? Не так уж много. А эта версия очень неплохо объясняет интерес к делу спецслужб. Что если Кузнецова находилась у них под колпаком? Ты не смейся Андрюха, но когда мы обыскивали дом, то столкнулись с кое-чем необъяснимым, и я скептицизм основательно подрастерял. И не думай, что я ку-ку, наоборот. И с глазами, и с ушами у меня полный порядок. Да и не один я это видел.
Смеяться Андрей не собирался, но попытка Борисова оправдаться, не объясняя сути дела, всё-таки его позабавила. Что у них там случилось, если неунывающий циник Толян Борисов зарядил такое витиеватое предисловие, убеждая в обоснованности собственной позиции?
Толь, да ты не оправдывайся. Давай уже колись, с чем вы там столкнулись?
Чёрт его знает Я бы сказал, полтергейст. Кукушкин заявил, домовой. Они, мол, эфирные создания и видеть их может только человек с особенным зрением.
Ага. То есть у него оно как раз особенное? Ну, знаешь! По-моему, Кукушкина слушать с «кукушкой» не дружить.
Это да, легко согласился Борисов. И всё-таки, я своими глазами видел, как по дому летали предметы, а на стенах и полу появлялись отпечатки мокрых босых ног. А я человек взрослый, самокритичный как-никак, каждый день вижу в зеркале свою широкоформатную рожу и не убеждаю себя, что я красавец, от которого все женщины приходят в восторг. Так что в разуме своём я уверен и не собираюсь убеждать себя, что мне показалось. Да и наши ребята подтвердят.
Ясно, что ничего не ясно, буркнул Андрей, мысленно досадуя, что не попадёт в дом Кузнецовой. Глянуть бы на этого домового! Но вслух об этом не сказал спросил, меняя тему: Ты, Толь, может, ещё что-нибудь добавишь? Ну, не знаю Характер ранений, оружие? Следы какие-нибудь. Что, неужели совсем ничего нет?
Говорю же в доме чистота, как в реанимации. Дворик у старухи не бетонированный, если бы не пацанва, то в такую погоду следов была бы куча. Но Пять человек. Пять! Да они там раздолбали всё нахрен своими копытами, засранцы мелкие!
А что насчёт ран? Оружие нашли?
Нашли. Во дворе, под порогом. Отпечатки затёрты. Раны, как я говорил, две. Одна на спине, другая в груди. Судя по ране на спине, убийца слабосильный и высокий. Подросток или старик. Ну или женщина, в принципе Если дылда.
Борисов замолчал и стал прохлопывать карманы. Не найдя желаемого, слегка приподнялся, упираясь ступнями в пол, сунул руки в штаны и принялся вытаскивать барахло, среди которого Андрей разглядел несколько смятых купюр, скомканный платок, зажигалку, семечки и, почему-то, спички. Переложив эту гору на приборную панель, полицейский начал перебирать её и снова рассовывать по карманам.
Какое-то время молча понаблюдав за этой сортировкой, Андрей всё-таки не выдержал:
Ищешь что-то?
Визитку, ответил Борисов. Или у тебя остался мой номер?
Да, успокойся. Конечно, остался. Он же не изменился?
Нет, старый, кивнул Толян, протягивая руку за лежащим на приборной панели платком, но неожиданно дёрнулся и сбросил его на коврик, под ноги. Зар-раза! Чёртова поджелудочная!
Скривился от боли, застонал, схватился за бок и принялся растирать ребром ладони ноющий участок.
Погоди Андрюх, я сейчас.
Отдышавшись, прижался лицом к коленям с такой объёмистой комплекцией это оказалось не очень-то и просто, поднял белеющий на полу платок и разогнулся, пыхтя как паровоз.
Ладно, давай. Появятся какие-нибудь новости звони.
Глава 4
Проводив взглядом укатившегося за поворот Борисова, Андрей потянулся к пассажирскому сиденью поправить перекрутившуюся накидку, и увидел сбитый в гармошку коврик, в одной из складок которого лежал ключ.
Повинуясь рефлексу, он схватил с приборной панели мобильник и принялся забивать имя, но, осенённый догадкой, резко погасил экран и, озадаченный, застыл с трубкой в руке. Услужливая память воскресила нелепейшую по исполнению сценку с расшалившейся поджелудочной в мельчайших подробностях: театрально дёрнувшийся Борисов, сброшенный на пол платок и пухлая ладонь, вцепившаяся почему-то в правый бок.