После вальса оркестр заиграл котильон. А быть может не котильон, а кадриль или польку он не был специалистом в области старинных танцев. От горящих свечей и разгоряченных тел в зале становилось жарко. Александр уже собрался было уйти пестрая веселящаяся толпа начинала его раздражать, как вдруг в промелькнувшей мимо паре он заметил даму в костюме цикады и замер, провожая ее взглядом. На женщине была маска из розового бархата, оригинальная лиловая шапочка и платье из розоватого газа, украшенное на корсете и по подолу самоцветными камнями, за спиной у нее колыхались прозрачные крылья. Да это же моя Незнакомка в костюме цикады, прошептал он. Но как, каким образом она тоже здесь очутилась?! Он неотрывно следил за удаляющейся в другой конец залы парой, стараясь не потерять из вида свою грезу, реальную или иллюзорную сейчас не имело значения.
Танец закончился, и его Незнакомка направилась в дамскую комнату. Он устремился следом и остановился неподалеку от двери, не зная, зачем это делает и что скажет при встрече. Ожидание затянулось. Наконец она выпорхнула из комнаты и поспешила в залу и тогда он преградил ей путь.
Скажите, это вы? произнес первое, что пришло в голову, и тут же понял, какой глупый задал вопрос.
Конечно, со скрытой насмешкой ответила она, я это я. Можете не сомневаться.
Простите, я не это хотел сказать. Но как, каким образом вы здесь оказались?
Приехала в карете, как все, рассмеялась она. Но кто вы? Я вас знаю? Ваш голос мне смутно знаком.
Мы с вами встречались на вернисаже, я уступил вам альбом Ци Байши, напомнил он.
На каком вернисаже? Кто такой Ци Байши? Удивленно переспросила она. Не понимаю, о чем вы. Кажется, вы меня интригуете.
Но я абсолютно уверен, что это были именно вы, с нажимом продолжил он. Вас невозможно спутать ни с кем, потому что вы единственная. Вы Прекрасная цикада. Не зря же вы надели этот маскарадный костюм.
Действительно, не зря, лукаво улыбнулась она. В Древней Греции поющие цикады были помощницами Муз, вдохновляли певцов и поэтов. Ах, теперь я вас узнала! Вы литератор, который читал свою пиесу в салоне графини Аглаиды Голицыной. Я там тоже присутствовала.
Она умолкла и озадаченно смотрела на него сквозь прорези в маске. В этот самый момент к ней резво подскочил расфранченный кавалер в черном фраке и белоснежной манишке и с лета пригласил на танец. Она подала ему руку, и они мгновенно влились в блистающую многоцветную толпу танцоров. Проклиная собственную неуклюжесть, Александр решил попытаться еще раз объясниться с Незнакомкой, однако, сколько ни всматривался в кружащиеся пары в надежде ее отыскать все было безрезультатно. Его греза, его Незнакомка, его Прекрасная цикада исчезла, словно растворилась в воздухе.
Наконец он понял тщетность своих усилий отыскать ее и, опечаленный, покинул бальную залу. Захотелось освежиться, глотнуть прохладного ночного воздуха, и он вышел в сад. Туманный флер укутал кроны деревьев. Вдоль посыпанных песком дорожек текли туманные реки, которые, клубясь и извиваясь, повисали на ветках кустов и оборачивались причудливыми фантастическими фигурами, висевшими в воздухе. Александр уселся на скамью, откинулся на спинку и расслабился. Только сейчас он внезапно почувствовал, насколько устал. Сидел и бездумно вглядывался в туман, который все явственнее напоминал какую-то живую и мыслящую субстанцию, имеющую собственную волю.
Проснулся он на садовой скамье и долго не мог сообразить, как здесь очутился. Вокруг возвышались трехсотлетние деревья, на их мощных, распростертых над землей ветвях повисла бахрома тумана. Тело занемело от долгого сидения, он с трудом распрямился, осмотрелся вокруг и только тогда сообразил, что находится в парке Аничкова дворца, дорожки которого исходил вдоль и поперек, когда посещал Дворец пионеров. Да и позднее не раз прогуливался здесь с девушками, пребывая в самом романтическом расположении духа. Однако в последние годы ни во дворце, ни в дворцовом парке бывать не приходилось.
В данный момент он не имел ни малейшего представления, как здесь очутился, хотя отчетливо помнил сон про бал-маскарад в Аничковом дворце и мельчайшие детали встречи с Маргаритой, одетой в костюм цикады. Вот только молодая женщина из его сна, которую он преследовал на балу и ввел в недоумение рассказом о неизвестном ей вернисаже, вроде бы была Маргарита и все-таки не совсем она. «Да что я, ей-богу! Сон есть сон чего от него можно ждать?..» воскликнул он, поднимаясь на ноги, и зашагал к выходу из сада.
Ворота оказались заперты, и пришлось вспомнить детство. Он пересек парк и вышел к Екатерининскому скверу. У ограды высокого частокола из копий, перелазить через который было смертельно опасно, рос мощный дуб, на который он вскарабкался на удивление ловко, прошел по узловатой ветке над остриями копий, повис на руках и мягко приземлился на газон сквера. Выпрямился и с удовлетворением отметил, что электрические фонари вокруг сквера вполне себе современные, хотя туман все же делает их свет каким-то нереальным. Со своего высокого постамента на него с укоризной взирала Екатерина Великая. «Да ладно тебе, непринужденно обратился он к царице и подмигнул, в молодости сама была резвушкой!» но тут же усмехнулся и покачал головой. «Что, приятель, теперь уже с памятником общаешься? ехидно поинтересовался внутренний голос. Однако приехал. Домой, скорей домой».
По дороге он пытался рационально объяснить себе, каким образом попал в парк Аничкова дворца, но не складывалось. Если бал-маскарад и все дальнейшее было сном, а это без сомнения был сон, тогда как его угораздило попасть ночью в дворцовый парк и уснуть там на скамейке?.. При этом он отчетливо помнил, как покинул Ротонду и направился в сторону Невского проспекта. Но последовавшие затем события не имели никакой разумной трактовки, кроме разве сомнамбулического состояния, в котором он и забрел в сад Аничкова дворца. Вот только склонности к сомнамбулизму он прежде за собой не замечал. Однако существует еще вариант, сказал он себе и саркастически усмехнулся абсурдности собственных мыслей: возможно, когда я исподтишка наблюдал за оккультным обрядом в Ротонде, то невольно нарушил законы пространственно-временного континуума и меня случайно забросило в прошлое. Хотя, пожалуй, подобное истолкование происшедшего прямо скажем, на редкость правдоподобное чересчур даже для человека с писательской фантазией.
Так, слегка подтрунивая над собой, он вошел в свой двор, поднялся на нужный этаж, отпер дверь и, шагнув в темную прихожую, привычно бросил ключи на тумбочку. Тотчас раздался гневный вопль возмущенного кота, в которого он нечаянно угодил связкой ключей. Включив свет, он шутливо поклонился Ричарду и произнес покаянную речь: «Ваше кошачество, умоляю, простите! Ибо глаза мои не приспособлены к темноте, как ваши выдающиеся зенки. Умоляю, не держите зла я вас просто не видел». Скинул кроссовки и прошел в комнату, на ходу раздеваясь. Оттуда сразу в душ, затем на кухню. Живот подвело. Гнездившийся в его подсознании первобытный предок требовал пищи, уверяя, что готов слопать целого мамонта.
После еды он отяжелел и для поднятия тонуса заварил кофе. Но что-то его беспокоило, о чем-то он словно бы позабыл только о чем именно? Внезапно его осенило: да вот же это «что-то», сидит на табурете возле стола и буравит его желтыми злыми глазищами. Конечно Ричарда покормить! Он бросил взгляд на кошачьи миски, в них лежали остатки недоеденного корма, впрочем, можно было свежего добавить.