Корнеев кое‑как совместил концы порванного обода, но уверенности в
своей правоте не имел.
— Что если я его лентой Мебиуса соединил? — хмуро сказал он. — Что
будет?
Я пожал плечами. Корнеев, слегка подпрыгивая на ободе, и светясь все
более энергично, стал рассуждать:
— Может так получиться, что любая наша удача превратится в неудачу. И
наоборот. Или же, удачи и неудачи сольются воедино
Увлекшись, он перегнулся назад, и, кувыркнувшись через обод Колеса,
полетел вниз.
— Знаешь, Витька, — садясь для безопасности на пол, сказал я, — лучше
уж соединение удач и неудач, чем сплошная невезуха.
— Невезуха, — потирая затылок, горько сказал Корнеев. — Надо это
прекращать
— Я‑то зачем тебе понадобился? Рассчитать, правильно ли соединен
обод? Это я и без «Алдана» скажу. Пятьдесят на пятьдесят.
— Понимаю, — неожиданно мягко признался Корнеев. — Но не могу же я
сейчас сам решать, правильно ли Колесо соединено! Я же теперь
невезучий, обязательно ошибусь!
— А я везучий? Мой совет тебе не поможет!
— Понял уже
Мы немного помолчали, разглядывая неподвижное Колесо Фортуны.
Господи, ну и дела! Что сейчас с людьми происходит! Есть, конечно, и
счастливчики
— Витька! — прозревая завопил я. — Нужно спросить у человека,
которому везет! Он не ошибется!
— А кому везет? — тупо спросил Корнеев. Временами он был самим собой.
— Амперяну. Точно знаю, он универсальный гореутолитель сублимировал.
— Сейчас спросим, — оживившись сказал Корнеев, доставая из воздуха
телефонную трубку. Послышались долгие гудки.
— Амперян сейчас дома, я его спать отправил, — торопливо подсказал я.
Витька отмахнулся — неважно.
Трубку наконец‑то взяли.
— Эдик! — громовым голосом заорал Корнеев. — Извини, что разбудил,
это Сашка, дубина, настоял. Скажи только одно, и можешь вешать трубку:
правильно соединили?
— Нет, — буркнул Амперян чужим со сна голосом, и повесил трубку.
Витька небрежным жестом растворил в воздухе свою и радостно улыбнулся.
— Видишь, Привалов, получилось! Бывают и у тебя озарения!
Он небрежно схватился за один край порванного обода и без всяких
видимых усилий перевернул его на сто восемьдесят градусов. Интересно,
а в ту ли сторону повернул?
— Корнеев — неуверенно начал я. Но Витька не реагировал. Он был
сторонником разделения умственного и физического труда, так что в
процессе работы думал мало, а на внешние раздражители не реагировал.
Двумя уверенными пассами, без всяких дилетантских заклинаний, даже не
заглядывая в «Карманный астрологический ежегодник АН», Корнеев
восстановил целостность Колеса Фортуны. Потом окинул взглядом
бесконечную, а точнее — двусторонне бесконечную череду дублей, и
громко скомандовал:
— Нава‑лись!
Как ни странно, дубли такую странную команду поняли. И даже толкнули
в одну и ту же сторону. Колесо заскрипело и начало вращаться. Правда,
пожалуй, быстрее чем раньше. Я достал из кармана сигареты, закурил
Выронил сигарету, но возле самого пола поймал ее. Снова сунул в рот,
но горящим концом. Вовремя это понял, и перевернул фильтром к губам.
Сигарета уже успела потухнуть.
— Корнеев, — умоляюще прошептал я, — притормози его! Слишком быстро
вращается, удача за неудачей
Сигарета зажглась сама по себе.