Алёна взяла со стола карту, понесла молодому хирургу, который бросил курить, прикрыл окно, сел в мягкое кресло, закинул ногу на ногу и внимательно изучал написанное.
Зря, Михалыч, набросился. Послушай, он читал отдельные медицинские термины. Однако, я думаю, после небольшой паузы сказал врач, наша помощь вам не нужна. Резать вас ещё рано. Сходите к Светлане Петровне, она в этом лучше разбирается. По-моему, это её сфера, её профиль.
Алёна спустилась с седьмого этажа, прошла несколько шагов и поняла, что не знает нужного направления. Ослабев совсем, присела на скамейку отдохнуть. Вокруг высоко подняв в густые кроны, в задумчивости стояли высокие сосны и лиственницы. Утром деревья показались свежими, наполненными яркими холодными красками, теперь же в лучах высокого солнца краски как будто выцвели, поблекли.
На скамейке в одиночестве сидела девушка в спортивном костюме, в руках она держала книгу. Почему бы не обратиться Алёне к ней? А вдруг она знает где находится это таинственная фтизиатрия?
Извините, может быть подскажете, я ищу фтизиатрический отделение?
Девушка закрыла книгу и встала.
Пойдём, я как раз туда иду.
Боюсь, я не смогу быть вам попутчицей. Не только не могу идти быстро, но даже медленно.
Тут недалеко. Вас что, направили в отделение? внимательно приглядываясь к измученному лицу девушки, пробовала угадать незнакомка.
Да.
Значит, к Светлане Петровне. Бронхоскопию делали?
Вы тоже знакомы с этой экзекуцией?
После первой в палату заносили на носилках.
Приятный мелодичный голос, открытость, доверчивость девушки приятно удивляли Алёну, которая достаточно тяжело сходилась с людьми. Её поводырь, как заметила Алёна, была красивой девушкой. Похожий, давно вышедший из моды спортивный костюм, только не с синими, а жёлтыми полосками был и у Алёны. Когда она на человеке видела похожую вещь, которую носила сама, то интерес к этой вещи у неё пропадал, появлялся своеобразный комплекс, который заставлял больше не брать в руки эту одежду. Костюм на незнакомке был великоват, но знакомая вещь, на удивление, не вызывала неприятных чувств. В поведении девушки чувствовалась уверенность, достоинство, спокойствие. Густые вьющиеся волосы ровно лежали на плечах, серые глаза смотрели участливо. Черты лица правильные, вообще, всё у неё рост, фигура, манеры были безупречными, только болезненный бледный вид, усталый взгляд портили первое впечатление.
Глава третья
Заведующей отделением оказалась молодая изящная блондинка. Как и один из хирургов, была прямолинейно-резкой в суждениях.
Они думают, что нам здесь делать нечего, с возмущением говорила коллегам, разглядывая на специальном экране с подсветкой снимки. Посмотрите, Алина Романовна, тут всё чисто.
К экрану приблизилась молодая красивая женщина, в чём-то очень похожая на заведующую. Тот же возраст, такая же причёска, только в отличие от первой она была брюнеткой с более мягкими чертами лица.
Я тоже ничего не вижу, подтвердила она. Читай, пожалуйста, заключение.
Возле одного из письменных столов стояла в очень коротком халате из прозрачной синтетической ткани молодая девушка. Чувствовалось, что она в компании серьезных озабоченных людей лишняя, сильно выделялась из круга медиков, видно, попала сюда случайно.
Когда Алёна входила в кабинет, девушка громко смеялась, её кучеряшки, на блеск и пышность которых было потрачено немало средств и усилий, красиво раскачивались. Несомненно, девушка кокетничала, хотя в кабинете находился только один мужчина пенсионного возраста. Лицо девушки светилось весельем и беззаботностью.
Между тем, с того момента, как Алёна начала своё хождение от корпуса корпусу, из кабинета в кабинет, прошло четыре часа, к ней вновь вернулся кашель, который с каждым движением грудной клетки вызывал невыносимую боль.
Вновь те же вопросы врачей, прослушивания спины, груди и предположения, предположения
В принципе, есть показания.
И кашель очень похож.
И болезненная худоба. Хрипы улавливаются. Слабые, правда.
Мы обследуем вас. Это займёт недели две. Придётся ещё раз сделать бронхоскопию, огласила свой вердикт блондинка.
Неужели мало одной? не могла поверить услышанному Алёна.
Дело в том, что наш бронхоскопист никому, кроме себя не доверяет. И на это, поверьте, есть причина. А мы ему доверяем.
Ну, на это я не согласна, Алёна почувствовал несправедливость того что здесь происходило. Ничего пока неизвестно было что ещё покажет первый анализ, а разговор уже шёл о другом.
Это уже ваше дело, спокойно отреагировала заведующая, Мы вас тут, вообще-то, не задерживаем.
Поймите, девушка, добродушным голосом обратилась к Алёне брюнетка. У нас опытный, чудесный специалист. Многие пациенты через день ходят к нему на лечение. В конце концов, у вас нет иного выхода. Вас просто не допустят к работе.
Действительно, положение безвыходное. Обстоятельства, эти люди, будто искушенные опытные охотники, красными флажками обложили её, загнали, как волка, в капкан.
С ответом она медлила, стояла, пока не поняла: единственный выход из этой ситуации согласиться с предложением.
Что ж, тогда езжайте домой, берите с собой всё необходимое и возвращайтесь. В приёмном покое вас примут, оформят, подвела итоги разговора заведующая.
Преодолевая боль, Алёна на троллейбусе добралась до общежития, собрала вещи и вернулась назад.
В приёмном покое знакомые вопросы повторились, хотя тут впервые за весь день ей предложили измерить температуру.
Алёна сидела на довольно большом расстоянии от медсестры, которая своим видом, поведением располагала, притягивала к себе, задавала вопросы, ответы записывала в больничный лист больших размеров. Дышать становилось всё труднее и труднее. Из-за повязки на лице немолодой женщины некоторые вопросы нельзя было разобрать, поэтому Алёна переспрашивала. Взглянув на градусник, медсестра вскочила с места.
Что же вы сидите? испуганно приблизилась на небезопасное расстояние к больной, схватила за руку. Идёмте быстрее, у вас температура сорок. Где ваши вещи? осмотрелась она. Я потом всё запишу
Дежурный доктор, та самая участливая женщина-брюнетка, с укором посмотрела на Алёну. Измерила давление, долго, внимательно слушала лёгкие, потом сердце, наконец отвернулась, дала указания медсестре. Алёну отвели в палату.
Девушка уже не обращала внимание на то, что с ней происходило, какие рядом соседи, только заметила одна больная в возрасте, другая совсем девчонка.
Покорно, почти переломившись пополам, сидела на табуретке, смотрела, как санитарка, женщина в годах, застилала кровать, одевала на одеяло
пододеяльник в жёлтых не отстиранных пятнах, старенькую наволочку на подушку.
Незнакомое чужое тело, будто старый испорченный механизм, никак не хотело подчиняться, сопротивлялось, каждое движение откликалось болью не только в груди, глухо отбивалось голове. Оказавшись под одеялом, наконец, почувствовала, что острая боль переходит в тупую, ноющую.
Алёна почувствовала, как неодолимо погружается в сон, и только медицинской сестре, что вошла сделать укол, после нескольких настойчивых попыток растолкать новенькую удалось поднять её, заставить раскрыть глаза.
Глава четвёртая
В таком состоянии Алёна провела три дня. Для того, чтобы повернуться на другую сторону, подняться с кровати, пройти несколько шагов по палате, нужно было приложить немало усилий. Иногда ей казалось, что такое состояние останется надолго, и её не покидала мысль: в больнице её здорово покалечили, хотя соседи утверждали, что у каждого такие процедуры проходят по-разному, случается, процесс адаптации затягивается.