Пошли, Макарий, это, похоже, медведь, запаниковал друг.
Какой медведь, балда, хохотнул я от души, они спят глубоко под снегом.
А вдруг это шальной медведь?
Не говори глупостей. Это она, задорно улыбнулся и смело шагнул к сугробу.
Бесшумно подкравшись, я увидел припорошенное снегом тело. Скрючившись пополам, оно лежало бездвижно и казалась бездыханным. Присев на корточки, я лёгким движением стряхнул снежинки с пушистого меха. Тело так и не шелохнулось. Тогда я аккуратно перекатил его на спину, и сразу стало понятно: никакой это не медведь, это была девушка. Бледная, как высохшая кость, бездыханная и неподвижная. И, хотя черт лица в темноте леса было не разглядеть, я сразу понял, что увидел именно ту девушку, которую показали духи. Причём она была не обычной девушкой с белыми волосами, шёлковой волной рассыпавшимися по тёмному меху её шубки. Посиневшие губы сигнализировали: она замерзает. Оставалось совсем мало времени, чтобы спасти её. Не раздумывая, я просунул руки под хрупкое тело и поднял.
Что ты делаешь? спросил Тихомир.
Её нужно отнести в селение, иначе замёрзнет насмерть, пояснил другу и аккуратной, но твердой походкой направился в сторону дома.
Мы не можем отнести её в селение. Она же обычный человек, крутился вокруг меня друг.
А ты у нас не обычный? ухмыльнулся.
Ты понял, о чём я! возмутился Тихомир и уже шёпотом добавил: она не умеет общаться
Тише, перебил я друга, они слышат.
Точно, протянул Тихомир, и поэтому мы не можем отнести её в селение.
Нет, друг мой, мы не можем оставить её тут умирать, подытожил я и прибавил шаг.
Ты говорил, у неё глаза зелёные.
Да, восторженно подтвердил, я таких никогда не видел.
Мой дед говорил, что девушек с зелёными глазами сжигали на костре, потому что они были ведьмами.
Ну, может, во времена твоего деда так и было, пожал плечами.
Макарий, у неё и волосы белые! догнал меня Тихомир. Он слегка отстал, потому как я уже со всех ног мчался к нашей общине.
И что, лишь хмыкнул в ответ.
Она точно ведьма! не унимался он.
То, что она не похожа на наших девушек, ещё не делает её ведьмой, фыркнул в лицо друга.
Старейшины не позволят ей остаться, настаивал на своём Тихомир.
Поспеши, проигнорировал замечание Тихомира. Ей нужно в тепло.
Я мчался к селению сквозь снега, прижимая замерзающую девушку к груди.
«Нужно торопиться», одна мысль в голове. Румянец отлил от щёк, на реснички налип иней. Ещё немного и будет поздно. Тихомир еле поспевал за мной, негодуя.
Макарий, ты не понимаешь. Приводить чужаков запрещено, кричал он вслед.
Его настойчивость начинала раздражать, поэтому я резко затормозил, так что друг снова чуть не врезался в меня. Я обернулся и сделал два быстрых шага к нему.
И что ты предлагаешь?! возмутился. Оставить её в лесу?
Да, именно это я и предлагаю!
Духи накажут тебя за эти мысли. Они учат нас помогать нуждающимся.
Она ведьма!
Ведьма, ведьма, заладил, фыркнул я, отворачиваясь и продолжая путь. Она девушка! И она замерзает!
Только на самом рассвете нам удалось вернуться домой. Всю дорогу я молился, лишь бы не стало поздно. Лишь бы успеть. Я старался отогреть её теплом собственного тела, но этого было мало. Ей может помочь только тёплый костёр и уютная хижина. Надеюсь, старейшины поймут и не заставят оставить её в лесу. Не смогу жить, если не увижу эти глаза наяву.
Конечно, люди селения были шокированы появлением чужака на их территории. И многие даже осудили мой поступок. Но как я мог оставить её в снегах? Как мог позволить замёрзнуть? Ведь сами духи показали мне её. Это ли не знак, что её нужно спасти.
И пока народ негодовал, решая, что с ней делать, цвет лица девушки стал мёртвенно-бледным. Она серела на глазах.
Доброгнев, обратился я к главе рода, прошу тебя, ей нужно в тепло.
Доброгнев лишь молча взглянул на замерзающую фигуру в моих руках. Он был мудр и стар. Проседь в его волосах результат опыта и познания истинного смысла жизни. Он должен понять! Он должен позволить ей остаться.
Макарий, мальчик мой, размеренно начал старик, ей не место среди нас, подытожил глава и, развернувшись, собрался уйти.
Её мне духи показали! воскликнул я.
Духи, говоришь? обернулся Доброгнев.
Да! Как, по-вашему, я бы смог отыскать в лесу маленького человека?
Доброгнев нахмурился, обдумывая решение, которое могло спасти жизнь девушке, а я во все глаза уставился на него. Он не может бросить беззащитную, хрупкую девицу в лесу. Он не такой. Он герой, великий шамах и охотник в прошлом, а сегодня старейшина и глава рода. Он спасает, а не губит.
Бабушка Ефания! крикнул он, а на моём лице появилась довольная улыбка.
Что столпились? послышался хриплый старый голос бабушки Ефании.
Здесь помощь нужна, ответил ей старейшина. А вы все расходитесь по своим делам. Нечего тут больше глазеть.
И шаркающей походкой старик побрёл в свою хижину, а бабушка, напротив, возникла передо мной.
Бабушка Ефания, начал было я, когда женщина подошла ближе.
Тише, внучек, властно проговорила старушка. Кто это у тебя?
Бабушка Ефания была самой пожилой и мудрой женщиной общины. Её все уважали и даже остерегались. Обладая добрым взглядом и притягательной улыбкой, старушка производила впечатление милейшего создания. Невысокая ростом, сутулая, обветшалая кожа морщинистыми складками покрывала лицо. Но в то же время женщина была сестрой главы рода и обладала суровым нравом. Ей мало кто перечил и к её мнению всегда прислушивались.
Старушка приподнялась на носочки, чтобы разглядеть девушку, которую я держал на руках. Стянула меховую рукавичку и морщинистой ладонью дотронулась до лба юной девы. Нахмурив брови, бабушка Ефания скользнула рукой под ворот шубы.
Быстро в моё жилище, проговорила она и, повернувшись, направилась прочь.
Я поспешил следом. Драгоценные секунды таяли, утекали, словно талая вода. Медлить было нельзя. Бабушка размеренным шагом шла до своего шатра, а мне казалось, она двигалась слишком медленно. Но торопить я её не решался только лишь из уважения. Она прожила долгую жизнь и знала, что делала. Надеюсь, знала. Она не просто так считалась лучшей целительницей всей общины. Но ведь она стара и может забыть многое. Хотя моя сестра говорит, что бабушка в полном здравии и ещё всех нас переживёт. Бабушка Ефания учит Забаву премудростям врачевания. В будущем сестра займёт ее место.
Преодолев мучительно долгий путь от центральной поляны с кострищем до хижины бабушки Ефании, мы оказались внутри. Быт у нас был не замысловат: только всё самое необходимое. Жилища представляли собой шатры из кожи убитых охотниками животных. Отличный материал. Не продувается ветрами тайги, сохраняет тепло. Как правило, в шатре стояли лишь кровать, состоящая из деревянного настила, застеленная мехами и пуховыми одеялами. На полу раскиданы шкуры, чтобы сохранить тепло. В центре тлел очаг. Металлическая чаша с высокими бортами и глиняным основанием, чтобы хранить тепло. В неё подкидывали горячие угли от кострища, которые медленно тлели, отдавая свой жар. Сколоченный местными умельцами из досок стол и табурет. Освещением служила лучина, дарящая тусклый свет. В двадцать первом веке мой род не принимал блага цивилизации в виде электричества и газа, от чего я искренне негодовал. Ведь можно следовать традициям и принимать новшества. Но каждый раз, когда я приносил очередную штуковину из города, старейшины сильно бранились и выкидывали находку, к моему великому разочарованию. Но что плохого в фонарике или газовой горелке?
Я уложил девушку на кровать и отступил на шаг. Бабушка Ефания принялась колдовать над травяным сбором для согревающего чая.
Мне нужна хмельная вода, обратилась она ко мне, пока я, как завороженный, разглядывал гостью.