– Можно? – легонько стукнув костяшками пальцев
по дверному косяку, спросил я.
– Входите.
Распахнув дверь, я вошел.
– Я почти готова,- убирая рыжую волну волос под
белый платок, сообщила одна.
– Сейчас-сейчас,- наводя брови, пообещала вторая.
– Ты пришел! – обрадовалась третья.
Их взгляды скользнули друг по дружке и наконец медленно, но неотвратимо скрестились на мне, вопрошая: «И что это значит?»
126
А я стою и молчу, не в силах вымолвить и слова.
– Он идет со мной!
– Вот еще! Со мной.
– Он хотя и обещал мне, но пусть скажет это сам.
– Ну?! – Девушки требовательно смотрят на меня
из-под насупленных бровей.
Назвать какую-то одну – обидеть двух других. И что за этим последует, не предскажет и Нострадамус. Женщины непрогнозируемы, это вам не график развития мира на пару веков вперед составить, здесь каждый следующий миг окутан тайной, для них самих в первую очередь. Не то чтобы я чего-то опасался, но обижать их не хочется. Они такие милые…
– Вы такие красивые,- кое-как справившись с ды
ханием, выпалил я, любуясь всеми тремя.
Они не похожи одна на другую, но в каждой из них есть что-то, что трудно выразить словами, но неизменно чувствуется сердцем.
Они, несомненно, польщены моим искренним восхищением, но это не умаляет их возмущения моим коварством, оно готово вот-вот вспыхнуть, как степной пожар.
– Я, если помните, рассказывал вам, что вследствие
столкновения со Змеем Горынычем потерял память.
– Это ужасно…
– В общем-то не очень. Но все-таки мне хотелось
бы вернуть ее.
– Кого? – насторожились девушки.
– Память.
– А…
– А вы не откажетесь мне помочь?
– Мы попробуем,- пообещали девушки.- А как?
– Я не знаю. Но вместе, может, что-то да и придумаем. Кстати, вы не откажете отужинать со мной?
– С радостью.
– Вы просто чудо, прелестницы.
Спустя полчаса мы дружно вошли в трактир, занимающий весь первый этаж гостиницы, которую наша компания почтила своим присутствием, сняв все свободные комнаты, которых оказалось три. Четвертая служила местом жительства и ведения дел самого хозяина данного заведения. Местные постояльцы, среди которых большинство составляли чумаки, везущие соль из Крыма, устраивались на сеновале, примыкающем к стойлам. И для мошны не так накладно, а она преимущественно в товар вложена, и к этому самому капиталовложению поближе – свой взгляд зорче зрит. Порожняком они здесь не задерживались, поскольку успевали засветло добраться до следующего постоялого двора. Разве что кому-то занедужится или вол захромает.
При нашем появлении головы всех присутствующих дружно повернулись в нашу сторону. Подобная красота не может оставаться незамеченной.
– Процветания вам, почтенные,- произнес я.
Лишь шумная ватага, занимавшая ближайший к пылающему камину угол, разноголосо ответила на приветствие.