- Мне меч для сражения нужен. Или хотя б кувалда поувесистее…
– А ежели он сперва выстрелит? – подозрительно сладким голосом поинтересовался одноногий ветеран.
– Отобью,- уверенно заявил здоровяк.
– Норов кажут? – поинтересовался, приблизившись, Добрыня.
– Горячи дюже,- вздохнул ветеран.- Мы в молодости больше почтения к старшим имели…
Спорщик густо покраснел, но сумел промямлить:
– Так я со всем почтением, просто…
– Наслышан, наслышан.- Одноногий богатырь по-братски сжал меня в своих медвежьих объятиях, от чего мои кости едва не осыпались мукой.- Добро пожаловать.
– Спасибо.
– А вы тот самый герой,- влез неугомонный новобранец,- что в одиночку одолел целое воинство?
Растерявшись, я только плечами пожал:
– Да какой я герой… так получилось.
– Покажите свое мастерство, поучите нас…
– Какое мастерство?
– Да хотя бы вот…- Здоровяк протянул мне лук и стрелы.
Лихорадочно шаря в оскудевшей памяти, пытаюсь наскрести по заросшим паутиной сусекам крохи информации о том, как нужно стрелять.
Наложил стрелу, поднял лук и выстрелил.
– Аи! – Уронив лук, я схватился за большой палец левой руки, на котором алела свежая ссадина. По рядам молодежи прокатился смешок.
Мне стало стыдно – сам опозорился, да еще и ветерана подвел, он же так почтительно со мной говорил.
– Шутник,- басовито хохотнул Добрыня.- А со ста шагов сможешь?
Все головы медленно поворачиваются в сторону чучела. Стрела вошла ему в область сердца. Причем по самое оперение.
Вот это я дал! Прямо-таки ворошиловский стрелок. Не ожидал от себя…
Мне почти насильно всовывают в руки лук и стрелу. Беру, накладываю стрелу на тетиву и, повернувшись спиной к чучелу, начинаю отсчитывать шаги.
– Один, два… девяносто девять и сто…
На последнем слове я начал разворачиваться, поскользнулся на мокром бревне и, юлой крутнувшись вокруг своей оси, завалился на спину. Во время падения пальцы сами собой отпустили тетиву. Она звонко щелкнула, стрела рванула прочь.
Мое падение было встречено бурными овациями. Ничто не способно так порадовать человека, как неприятность, случившаяся с кем-то другим.
Я поднимаюсь на ноги и пытаюсь отряхнуть запачканную обновку, но грязь не спешит покидать приглянувшуюся ей ткань, а только размазывается. Одежку придется стирать. Или в химчистку отнести. Подобрав злополучный лук, направляюсь к ликующей группе, поникнув головой. Щеки пылают от стыда. Хорошо хоть никого не подстрелил, с моей неуклюжестью с меня станется…
Приветствуемый восторженными криками, пересчитываю торчащие в мишени стрелы. Этого не может быть, но вот она – ощипала перышки с предыдущей товарки и вошла впритирку с ней – точно в сердце.
Однако насладиться незаслуженным триумфом мне не дали, на плац выбежала целая толпа одинаково коротконогих толстячков в перепачканных мукой передниках и нарукавниках.
– Помогите, защитники! Спасите от разорения!!!
– Спокойствие, парни, только спокойствие.- Добрыня поднял руку, останавливая порыв толстяков упасть ему в ноги.