– Умаялся, бедолага,- сочувственно прокомменти ровал потерю бойца Травник, наполняя чарки из третьего по счету кувшина. Видимо, хозяин свободное время посвящает не только приготовлению настоек из лекарственных трав…
– А скажи-ка мне, товарищ Бармалей, чем думаешь заняться? – подперев щеку дланью, спросил Добрыня. Смятая могучей лапой борода топорщится вперед, густые брови нависают над выжидательно смотрящими на меня карими глазами.
– Не знаю… – неуверенно ответил я.- Как-то еще не задумывался.
– Нужно подумать. Это дело серьезное. Наливай.
Выпили.
– А есть ли в тебе тяга к свершениям великим?
– Это как?
– «Как» под любым кустом, а что скажешь о службе богатырской?
– Интересно.
– Не робей,- грохнув кулаком и в сок раздавив при этом зажатый в нем огурец, пророкотал Никитич.- Поедем на пару ко двору Владимира Красное Солнышко,
я слово за тебя молвлю.
– А возьмет?
– Должен… Оно бы, сверши ты геройство какое, надежнее было бы… Ты, часом, не геройствовал последнее время?
– Если не считать питья настоек Травника, то не помню.
– Да, знатная у меня настойка,- подхватил хозяин.- Сейчас принесу.
– Это плохо, что не помнишь… – несколько сник Добрыня Никитич.- А умение воинское знаешь?
– Не помню.
– Травник! Ты какими настойками его поил? – поинтересовался былинный богатырь.
– Да память у него отшибло раньше. Ты его уже безмозглым привез,- отмахнулся тот, свесившись в подпол.- Вот она, родимая. На травах целебных настаивал.
Налили и подлечились. Стало совсем хорошо, и созрело решение помочь мне свершить подвиг прямо сейчас.
Покачиваясь на заплетающихся ногах, вышли из избушки, оставив Деда Мороза смотреть счастливые сны. Наверное, ему снится снежная равнина, запряженные оленями сани, на огромной скорости мчащиеся среди глубоких снегов, так что только ветер свистит в ушах, белые медведи, трущиеся о земную ось – поосторожнее бы там-они, а то с небосвода звезды от тряски отскочат и на голову свалятся.
Чувствуя пьяную бесшабашность и принимая ее за удаль молодецкую, я вдохнул полной грудью свежий воздух и заявил:
– Дайте мне точку опоры, или земля повернется под моими ногами.
– А?
– Где подвиги вершить буду?
– Где поймаем,- уверенно заявил Добрыня,- там и свершишь. Ты главное помни – сразу лупи булавой по голове.
– Кого? – Запутавшись в рекомендациях, я, задумчиво морща лоб и удерживая при помощи правой руки подбородок в положении, требуемом для придания облику величия, попытался разобраться во взаимосвязи необходимого мне подвига и погони за кем-то. Олимпиада какая-то.
– Кого поймаем – того и лупи,- поражаясь моей несообразительности, подключился к просветительному процессу Травник.- А потом ногами по почкам.
– Зачем?
– Ты, отец, товарищу Бармалею глупостей-то не советуй. Он у нас будущий богатырь, а не жеманная барышня. Зачем ногами топтать? Да и с коня для этого слазить каждый раз – замаешься.