Я зашел в мастерскую, где провел свою юность. Здесь я познал истинную премудрость жизни: учился пить без отключки, курить травку, но лишь для того, чтобы расслабиться, а не становиться ее рабом, держать удары судьбы и язык за зубами.
Кто сейчас держит город? осведомился я.
Мой новый знакомец Ваня по кличке Иван присвистнул и махнул рукой.
Татарва власть взяла. Чингисхана знаешь такого? Вот он сейчас тут главный. Под ним казино это, «Мельница», кабаки, пивнушки
Ментуру он кормит?
А от кого же еще ей кормиться?
А наши что же, не выпендриваются?
Ты не слыхал, как Митяй в прошлом годе попытался качать права? Так его вызвали на стрелку и два рожка из автоматов в черепушку влепили. Она и разлетелась так, что ее потом собрать не смогли. Так без черепушки и хоронили.
Кто из авторитетов сейчас в городе?
Один Силыч остался. Остальным наш климат вреден оказался, их и потянуло в дальние края.
Где он сейчас пасется?
В Шанхае.
Я чувствовал что стою перед обширной и толстенной каменной стеной, которую в одиночку мне не прошибить.
Я ехал через город окольными путями, параллельно Свободной улице, пока не выехал на Советскую. Здесь я знал каждую дыру. После похорон Олега я решил действовать не из дома, не желая подставлять Дину. Мне не хотелось впутывать ее в это дело до тех пор, пока я сам во всем не разберусь. Я припарковался у трехэтажного ветхого особняка с забором из прутьев, прошел по дорожке к двери, постучал и стал ждать.
Дом был с высокими окнами и маленьким прогнившим дощатым крыльцом. Сбоку была пришпилена вывеска из черного стекла, на которой блеклыми бронзовыми буквами значилось: «Общежитие курсов повышения квалификации руководящих работников и специалистов Минводхоза». В таких местах всегда пускали на постой одиноких путников и не докладывали об этом в органы.
Верхняя, стеклянная часть двери была замазана белой краской. Внутри появилась тень, дверь открылась.
Женщина была недурна собой. На вид ей было около сорока, пышные волосы, правильные черты аккуратно напудренного лица, большая грудь, открытая блузка, заправленная в узкую юбку. Весь ее облик как бы говорил: «никаких глупостей с нахалами». Интересно, как насчет пай-мальчиков? Она выглядела так, как будто ждала моего прихода.
Кажется, мне повезло, сказал я.
Что вы имеете в виду?
У вас наверняка есть свободная комната?
Есть.
Отлично, сказал я.
А вы что, руководящий работник?
И специалист, подтвердил я. У меня и справка есть.
Я достал из портмоне стодолларовую бумажку и протянул ей.
На моих глазах женщина испытала мини-оргазм и, с трудом удержавшись от стона, хрипло осведомилась:
На какой срок вам нужен номер?
Она отступила на шаг, чтобы впустить меня в дом. Я остался стоять на пороге.
Видите ли, дело в том, что пожить мне надо будет у вас дня три-четыре, но не прямо сейчас, а завтра или в субботу, может, даже в воскресенье.
Она изменила позу, перенеся вес на одну ногу.
Понимаю.
Мысленно я аплодировал ей, видя, как эта дамочка хорошеет прямо у меня на глазах, пытаясь зафаловать меня; клянусь, я даже ощутил манящий аромат ее возбуждения, но В конце концов, с чего она решила, что за мои вонючие сто баксов она имеет право еще и попользоваться мной?
Просто сегодня я ночую у друга, но завтра это будет уже неудобно.
А! У мужа вашего «друга» поменялся график работы?
Нет, не совсем так.
Ну, конечно, не так.
Дело в другом.
Она приняла прежнюю позу.
Ничего не случится, если я оставлю свою машину перед домом? Впрочем, здесь, кажется, есть гараж. И если он свободен, то не могу ли я поставить ее туда? Прямо сейчас.
Она молча посмотрела на меня.
Естественно, я заплачу.
Она еще пристальней взглянула на меня.
Да, вам действительно не стоит оставлять машину рядом с домом вашего «друга». Очень мудро с вашей стороны.
Спасибо, ответил я, поддерживая в ней сложившеюся обо мне мнение.
Она стала подниматься по лестнице. У нее были красивые ноги. Тоже можно было сказать и о ее крутых бедрах, мощных, но не таких, какими они могли бы быть, если бы она следила за собой. Наверху она резко обернулась и поймала мой оценивающий взгляд.
Путешествуете? спросила она.
Повышаю квалификацию.
Понятно.
Она прошла через площадку и открыла дверь.
Это вас устроит?
Вполне, ответил я, оглядываясь по сторонам и стараясь всем своим видом показать, как мне понравилась комната. Просто отлично. Эту комнату я хотел бы оставить за собой. Мне надо заполнить карточку?
Совсем ни к чему торопиться. Вы у меня первый жилец с понедельника.
Как хотите. Сколько я должен?
Того, что вы дали, на два дня достаточно. Если добавите еще штук пятьдесят за гараж, будет просто прекрасно. Но если захотите остаться подольше, то дайте знать в воскресенье.
Я дал ей деньги, она сложила их и убрала в карман юбки, плотно облегающей ее бедра.
Завтра во второй половине дня, если ничего не изменится, я буду у вас.
В любое время.
Договорились, заключил я.
Мы спустились вниз. В дверях она сказала:
Я открою вам гараж.
Я сел в машину и развернулся. Тем временем она открыла гараж, и я въехал.
Выйдя наружу, я спросил:
Вы завтра целый день будете дома?
А что?
Днем мне может понадобиться машина.
С утра я иду по магазинам, а после двенадцати я все время буду дома.
Вот и славно. Я взглянул ей в глаза. Еще раз спасибо.
Она пристально смотрела на меня. Она уже пришла в себя, и выражение ее лица на первый взгляд было бесстрастным. Но где-то там в глубине ее глаз притаилась саркастическая и многообещающая улыбка. Наконец она отвернулась и стала закрывать двери гаража.
Я пошел по дорожке от дома, вышел на тротуар и повернул по направлению к Свободной улице. Я улыбался, мне понравилось, что она обо мне подумала: решила, что покорила меня. Это могло оказаться полезным. Приблизившись к Свободной, я обратил внимание, что дождь перестал.
4
На перекрестке я повернул налево. Я шел мимо кинотеатра «Восток», гастронома, военного универмага и кондитерской Берковича. В детстве мы любили стоять и наблюдать за круговертью, царившей в дверях этого магазина. Берковичем звали его самого первого, еще дореволюционного владельца, а в наши дни это был просто кафетерий.
Это было лучшее зрелище на Свободной. К тому же зимой с десяток уличных пацанов могли найти себе там пристанище и просто обогреться. Костя Пчелинцев, Игорь Гордиенко. Свинтус, Дабыч, Колька Капралов, ну и, конечно, я. Мы привыкли встречаться здесь перед походом в кино, а если у нас не было денег на это развлечение, мы торчали там, пока не закрывался магазин и приходило время возвращаться домой. Свинтус, Дабыч, Костя Интересно, что сталось с ними?
Олег тоже был среди них. Но что стало с ним, я знал. И в этом еще предстояло разобраться.
Я оказался на Зеленой. На углу, где раньше был бакалейный магазин Манушака, стояло то же здание, но уже желтое. Вывеска «Бакалея-Гастрономия» исчезла, теперь это был «Sоny & Panasonic», а за стеклом вместо бутылок с лимонадом, которые раньше стояли на выцветшей желтой бумаге, высились штабеля телевизоров и видаков. В конце улицы, далеко отсюда, был железный забор, а за ним пустырь, покрытый бурой травой, повергающей всех в уныние. Узкая сырая болотистая полоса здесь все мы могли как будто исчезнуть, а потому делать, что заблагорассудится. Во всяком случае, я привык бывать там, и некоторые другие тоже. Но потом у Лерочки Марочкиной появились штаники, и она стала брать по пятачку за просмотр в кустах в паре с Кристинкой, которая стояла на стреме. Олег никогда там не был, но знал об этом развлечении, и когда я приходил домой, он читал свой «Моделист-конструктор» и не заговаривал со мной. В этих случаях я чувствовал себя ужасно. Иногда он так долго выдерживал молчание, что мама приказывала ему идти умываться и ложиться спать.