Состояние семьи Бине накапливалось в поколениях и передавалось по наследству. Причем по наследству передавались не только накопленные капиталы, но и рецепты производства, принесшие за долгие годы концерну известность и богатство. Старожилы Средиземноморья помнят отца и деда Филиппа, Рауля и Эмиля, так же в свое время занимавшихся производством парфюмерии и косметики.
Когда пришло время выбирать профессию, родители предоставили дочери полную свободу. Она может стать, кем сама захочет. Она недолго размышляла. Профессии родителей ее не прельщали, ведь к ним принадлежали они, а ей хотелось найти свой путь, которым никто до нее в семье не шел. Она будет первая.
Так она стала архитектором. После окончания университета Средиземноморья Ани несколько лет работала помощником архитектора южного округа Питера Селистера, седовласого и умудренного опытом господина. Он носил старинное пенсне и острую бородку, что делало его похожим на литературного героя какого-нибудь классического писателя. Поначалу Ани робела перед господином Селистером. Он почти никогда не улыбался, говорил строгим голосом, а взгляд его глаз был колючим. Она, отвечая что-то господину Селистеру, невольно внутренне сжималась и отводила взгляд, как будто была в чем-то виновата перед ним. Но скоро она поняла, что эта суровость была лишь оболочкой, за которой таилось доброе и великодушное существо.
Как-то раз ей довелось участвовать в представлении нового проекта. Контора господина Селистера разработала проект ратуши южного округа. Над проектом трудились все архитекторы, их помощники, чертежники всех мастей. Сроки поджимали. Строительство должно было вот-вот начаться, а проекта все не было. Несколько представленных ранее другими агентствами проектов архитектурных ансамблей будущей ратуши были отклонены советом правительства Средиземноморья. Все нервничали. Господин Селистер взял на себя смелость выступить в роли единственного разработчика проекта, поскольку никто более не отважился выполнить его за короткое время, да еще после стольких неудач коллег. Это действительно было очень смелое решение.
В самой архитекторской конторе обсуждали проект горячо и, как обычно, крикливо. Собирались в тесном кабинете шефа после появления каждого нового эскиза и спорили до хрипоты. Ани немало смущал такой способ выражения мнений. Но сам главный архитектор нисколько не возражал против столь бурного выражения взглядов своими коллегами, напротив, в это время он словно оживал, напускная строгость куда-то испарялась, а в глазах с кружочками пенсне появлялся азарт. Ани неловко было орать во всё горло, чтобы высказать свое мнение, но довольно быстро она научилась заявлять о себе. Для этого надо было лишь набраться смелости, подойти к столу, где сидел воодушевленный господин Селистер, высоко поднять руку, на нее, конечно же, никто не обращал внимания, но затем, если как следует стукнуть ею об стол шефа, наступала призрачная тишина, под прикрытием которой надо было успеть выразить и свое суждение.
Несмотря на кажущийся хаос, царивший во время этих совещаний, в душной атмосфере кабинета главного архитектора всегда проступал невесомый образ истины. Движимые им работники господина Селистера быстро нащупывали путь. И так до следующего спора. При этом никто не испытывал к другим враждебности или зависти. При таком подходе к делу у каждого были совершенно равные возможности.
Когда проект ратуши был готов, господин Селистер предложил поручить Ани его защиту перед правительством Средиземноморья. Она помнила, как при этих словах ее пробил холодный озноб.
Я?! с ужасом воскликнула Ани. Я не могу!.. У меня не получится!.. Я все испорчу!..
Господин Селистер по своему обыкновению строго глядел на нее. Потом он подошел к ней и заговорил неожиданно мягко:
Дитя моё, понимаю, это трудно. Да, это безумно трудно кого-то в чем-то убеждать. Но кто-то должен это сделать.
Но почему я? растерянно возразила она.
А кто? господин Селистер обвел всех присутствующих, словно выбирая достойного. Кто? Я вас спрашиваю. Кто волновался и горячился так, что не мог усидеть на месте? Кто отбил себе все руки о мой стол? Кто?
Раздался смех. Все принялись вспоминать, как всё происходило. Веселье нарастало еще и от того, что кроме Ани Бине так больше никто не делал. Каждый из них мог перекричать своих собратьев-архитекторов, а вот ей, не имевшей хорошего горла, приходилось другим способом привлекать к себе внимание. И почему-то всегда для этого она выбирала стол шефа. Никто не знал, почему.
Она все-таки пошла защищать этот проект. Что ей оставалось? Не могла же она подвести коллег. Задолго до начала на подгибающихся ногах она вошла в конференц-зал правительства Средиземноморья. К счастью, из министров там еще никого не было, лишь служащие украшали зал цветами да расставляли бутыли с напитками. Она заняла свое место, от входа налево, около видеопроектора. Чтобы немного себя успокоить, она принялась просматривать эскизы. Всё было на месте. Все чертежи под рукой. Она, нажимая дрожащим пальцем на сенсор монитора, принялась читать свою речь, но та никак не шла ей на ум, мысли убегали и путались. Она не представляла, что она будет говорить.
В зале появился высокий подтянутый мужчина с серебряной проседью в волосах, который будто бы кого-то ей напоминал, но из-за волнения она не могла понять, кого именно. А впрочем, не всё ли равно.
Добрый день, мужчина приветливо обратился к ней, приближаясь. Волнуетесь? Волнуетесь, конечно. Это заметно. Что же, повод для волнения у вас есть, но он не очень веский. Скажу вам по секрету, незнакомец понизил голос, в этом зале уже столько отклонили проектов, что могу сказать твердо вы последняя надежда. И вряд ли они вам откажут. Иначе ратуши им не видать. Ну что же, удачи вам.
Мужчина улыбнулся Ани, и вышел из зала, она проводила его недоуменным взглядом. В зале становилось все многолюднее. Ласково улыбаясь, к ней подошел господин Селистер.
Поздравляю, госпожа Бине, неплохое начало, сказал он вместо приветствия.
Вы это о чем?
Я о господине Кале.
Ани объял ужас.
Это был Ют Кале?!
Теперь настал черед удивиться архитектору.
А вы что же, не знаете в лицо правителя Средиземноморья?
Нет То есть да Ох, знаете, как-то всё вылетело из головы
Саму презентацию она помнила плохо. Ей казалось, что говорила она отвратительно вяло, бесцветно, неубедительно. Время от времени непроизвольно она встречалась взглядом с господином Кале, сидевшим напротив нее, во главе огромного овального стола, за которым расположились важные министры с холодными, надменными лицами. Многие из них бросали на нее лишь мимолетные взгляды, будто бы она была машиной, не заслуживавшей ни участия, ни поддержки. Чтобы не сбиться и окончательно не растеряться, она решила не смотреть на них, ее взгляд невольно тянулся к господину Кале. Впрочем, она тут же отводила глаза, чтобы через несколько мгновений вновь встретиться с ним взглядом.
После того, как речь ее была завершена, в зале наступила томительная тишина. Она с тревогой ждала их слов, но все молчали. Министры на своих мониторах сосредоточенно просматривали эскизы проекта. Потом поднялся важный господин с усами и бородой, невысокий, коренастый, в дорогом светлом костюме. Он говорил спокойно, со знанием дела, медленно роняя слова. Сквозь стук громко колотившегося сердца, различимый, как ей казалось, даже в самом отдаленном уголке зала, Ани старалась вникнуть в их смысл. Это ей плохо удавалось, но, судя по тону голоса, можно было предположить, что министр благодушно настроен по отношению к проекту. Потом коротко высказались и другие, все примерно в том же тоне. Подвел итог Ют Кале.