Петрович почесал висок:
Я где-то читал, что есть какие-то центры в человеке. Этому индусы вроде учат, йоги называются, Петрович как-то растерянно посмотрел на своего учителя. Но я и так понимаю. Наш мир бессердечен.
Агуша опять улыбнулась и как-то нежно погладила Петровича по руке:
Да ты не расстраивайся, у вас много людей хороших, и сердца у них не умерли. Вам только Агуша замолчала, видимо, обдумывая, что сказать. Вам помочь нужно и понять, что дальше-то погибель. У вас уж не раз разрушалось все, но все-таки опять возрождалось. Вашим Кощеям пока не по зубам одолеть человека.
Но вы-то откудаво знаете все о нас и, вообще, где вы? Ну, то есть мы сейчас в какой части Земли-то находимся?
Агуша опять рассмеялась своим звонким, как колокольчики, смехом:
Да ты никак думаешь, что ты на Земле, вот только забрел невесть куда.
Ну а где же я? Петрович уставился на собеседницу, не понимая, о чем ему говорят.
Эх, ты не на Земле, и не на Марсе вашем, и не на вообще, не где-то там, где у вас мог бы быть. Ты в другом мире, понимаешь ли? В другом мире. Здесь другая Земля, другой Марс, Солнце другое, все другое.
Петрович опешил и как-то даже оробел, он представлял, что путем каких-то невиданных сил попал на Землю, в какое-то невиданное место с невиданными людьми. Но то, что он вообще невесть где, он и представить не мог. Петрович перекрестился для спокойствия и как-то автоматически:
Ну а Бог-то тут наш ли?
Агуша покачала головой:
Бог-то, Он один, милой мой, Он все сотворил: и ваш, и наш мир. И еще столько миров, о чем ты, Васята Петрович, и представить-то не можешь. И к вам приходил Сынок-то Его, вас из погибели вызволял. Вы его Спасителем-то не зря называете. И наши дедки к вам приходят иной раз помогать. И ваши добры люди, кто за Спасителем пошли, трудятся. Но да все пока не исправить. Слишком уж у вас сильно Агуша опять не находила слово.
Так мы на Земле ли али где? несколько растерянно задал вопрос своей чудной собеседнице Петрович. Вы-то люди вроде, как и мы, такие же.