Подумаешь!
В комнате у накрытого стола сидели трое: сам Берендей, его пожилая родственница и худой старик.
- Ванюша! Вот уж не ждал! - с фальшивой радостью воскликнул князь. - А я-то думал, вы с молодой женой до обеда спать будете!
При упоминании жены Иванову сразу вспомнилось кошмарное пробуждение.
- Князь-батюшка... - Антошка невольно замялся, не зная, как лучше сообщить страшную новость.
Берендей пригляделся к зятю:
- Да на тебе лица нет! На вот, выпей. Что-то случилось?
Антошка в два глотка осушил объемистый кубок и выдохнул:
- Беда, батюшка! Недоглядел я! Василису ночью не то подменили, не то околдовали.
Родственница со стариком понимающе переглянулись и посмотрели на Берендея:
- Как подменили? Когда?
- Не знаю. Просыпаюсь, а рядом вместо твоей прекрасной дочери лежит какая-то... - продолжить Антон не смог.
- Ты хочешь сказать, что моя Василиса - уродина? - прогремел Берендей, но прогремел как-то тихо.
- Не хочу, - очень быстро ответил Антошка, а потом осторожно пояснил: - Но, может, это не она?
- А кто же?
- Не знаю. Я же помню Василису. Краше ее на всем свете не было, а сейчас в постели лежит... - Иванов поперхнулся и умолк.
Берендей подошел к окошку, за которым продолжал лить дождь, побарабанил пальцами по подоконнику и со вздохом сказал:
- Это почти всегда так, Ванюша. Пока невеста - никого красивее не найдешь, а как стала женой - баба бабой. Принцессы в этом тоже не исключения. Только одни сохраняют свою прелесть неделю, некоторые - и две, а большинство становятся постылыми уже на утро. Сказка недаром только до свадьбы и длится. Потом начинаются будни.
- Я понимаю, но все равно это не она, - без всякого нажима, неуверенно возразил Антошка. - Как вспомню, какой принцесса была в посольском зале...
Родственница вновь переглянулась со стариком, но вмешиваться в разговор не стала.
Берендей продолжал стоять у окна и задумчиво глядеть на слякотный двор.
- Не веришь, князь-батюшка, так пойдем со мной, сам посмотришь, - неуклюже предложил богатырь.
- В посольском зале... - рассеянно повторил Берендей.
Антошка кивнул, хотя князь стоял к нему боком и видеть кивка не мог.
- Я же говорил... - тихо произнес старик, хотя уточнять, что именно было говорено, не стал.
Некоторое время в комнате висело неловкое молчание. Потом Берендей прервал свое занятие и поманил Антошку к себе:
- Подойди сюда, Ванюша. Что ты во дворе видишь?
Откровенно говоря, смотреть во дворе было не на что. Дождь, грязь, унылая серость, словно и не было в природе минутного просветления.
- Ничего, - Антошка невольно пожал плечами. - Паршивая погода. Одно слово: осень.
- Тогда пойдем...
Берендей увлек своего зятя прочь из комнаты. Один короткий коридор, и они оказались в той самой посольской зале, которая так часто поминалась в разговоре.
- А теперь? - Берендей кивнул в сторону парадного окна.
Иванов посмотрел и изумился. Снаружи продолжалась осень, но в ее поэтическом смысле с разлитой в природе легкой печалью и разноцветными яркими листьями на земле и деревьях.
- Но только что был дождь... - не удержался Антошка.
- Он и сейчас идет, - князь помолчал и добавил: - Наверное.