– Все-таки женская логика это нечто общее над миром и демократией, тут неважно, эльфийка или не
эльфийка. Наверное, еще кистеперая рыба, дура, уже так рассуждала…
– Что за рыба? – спросила она. – Которую Бобик поймал?
– Нет, то была нормальная, потому и поймалась. А кистеперая рыба сама вылезла, дура, на берег. И всех распугала.
Она ужаснулась:
– Какой ужас! Что у вас за рыбы?.. Сумасшедшая какая-то! А если укусит?
Я промолчал, что от этой сумасшедшей пошли все люди, а то совсем загордится своим происхождением на высоком дереве, вытянул вперед руку:
– А как тебе вон то?
Она повернулась и долго рассматривала приближающийся замок, наконец обронила в нерешительности:
– Миленький…
Замок графа Арнубернуза, богатого и влиятельного магната, что пророс родней по всему королевству, в самом деле выглядит кукольным издали,
слишком чист и наряден, крыши все ярко-красные, башни сложены из белого камня, даже зубцы наверху выглядят не как приспособление для
арбалетов и защита для лучников, а словно великолепное декоративное украшение.
– Хозяин этого замка, – заявила она, – молодой, красивый и очень веселый!
– Ого! – сказал я.
– Вот увидишь.
– Ты настолько уже научилась разбираться в людях?
– А что? – спросила она. – Не сложнее же вы эльфов!
На воротах нам замахали шапками, покричали «ура», створки сразу распахнулись. Толпа воинов пугливо раздалась, словно по ней провели
гигантским веником, это вбежал Бобик, но затем из плотного ряда вооруженных людей выступил широкий в плечах ратник, крикнул, улыбаясь во
весь рот:
– Слава Ричарду Завоевателю!
Воины дружно, хоть и вразнобой, заорали, косясь на чудовищного Пса, что опустил зад на каменные плиты и смотрит на всех с интересом:
– Слава!
– Ура!
– Да здравствует!
– Хай жывэ!
– Щэ нэ вмэрла…
Я соскочил на каменные плиты двора, обнял осчастливленного до небес ратника, сказал тепло:
– Вагнер, рад тебя видеть снова. Думаю, мы еще себя покажем! Верно?
Он опять ликующе заорал, все поддержали, из донжона вышел, на ходу надевая плащ, граф Арнубернуз, массивный, с короткой седой бородой и
жутким шрамом от уха через всю щеку, стянувшим его лицо набок, сильно припадая на правую ногу, издали протянул ко мне руки.
– Сэр Ричард!
Я поспешил навстречу, мы обнялись, его свирепое некрасивое лицо осветилось радостной улыбкой.
– Я только собирался выехать вам навстречу! Ну что у вас за конь? Где он прячет крылья?
– Он тоже от кистеперой рыбы, – сказал я. – Дорогой граф, как приятно встречать старых друзей!
Он прогудел уже не так счастливо, быстро темнея лицом:
– А как нам радостно!.. В эти горестные и крайне печальные для королевства дни…
– Да полно вам, – прервал я. – Все будет хорошо.
– Мой дорогой лорд, – сказал он, – ваше появление – праздник в это ненастное время.
Я покачал головой:
– Не радуйтесь, граф. Скоро примчится гонец от графа Меганвэйла. Он уговорил меня на некую безумную и весьма губительную для меня затею… и
тогда, не знаю, останется ли ваша улыбка на месте.
Он вскричал:
– От вас не может исходить зло! Или беда! Даже от вашей милой собачки!
– Гонцы направлены к многим военачальникам, – добавил я. – И лордам. Ожидайте гостей. Сперва поговорим в кругу друзей, а потом уже
отправимся в столицу, а там… уже со всеми.
Он тяжело вздыхал, сопел, скреб затылок такими толстыми ногтями, что уже не ногти, и даже не когти, а добротные копыта, на лице вечная
печаль, сквозь которую то и дело прорывается ликующая улыбка, все-таки я причислил к кругу наиболее близких друзей во всем королевстве, а я
повернулся к коню и легко снял с седла Изаэль.