Кортес, ужаснувшись, как правоверный христианин, всеми зверствами, что творились в империях ацтеков, инков и майя, уничтожил их, с того
времени имена ацтеков и прочих остались только в истории.
Это ли не пример, как надо поступать с троллями, гоблинами, кентаврами?
Сквозь горячечные мысли прорвался осторожный голос:
– Сэр Ричард, что с вами?
Я приоткрыл один глаз, призрачная тень, почти невидимая, колышется передо мной.
– А что со мной?
– Я вижу, – сказал он едва слышно, – вы очень далеко в мыслях. И мысли ваши… совсем не способствуют.
– Ты прав, – сказал я с неохотой. – Знаю, что надо, однако что-то противится. Нравственное начало, что ли?
Он поинтересовался:
– А что это?
Я отмахнулся.
– Ладно, проехали… Я бы объяснил, честно, если бы сам понимал. А то только чувствую, что даже у такого урода, как я, оно где-то есть.
Он посмотрел на небо.
– Может быть, перенесем на завтра? Скоро рассвет.
– Неужели, – ужаснулся я, – столько просидел, как пень?
– Честно говоря, – сказал он дипломатично, – несколько больше, чем я ожидал.
Глава 14
С утра я принимал присягу местных лордов, что не ушли с Кейданом, потом утвердил смету на перестройку крепостной стены. Логирд пару раз
появлялся, но мне головы поднять некогда, он моментально исчезал. Я успел дважды подумать, что с леди Бабеттой что-то неправильно
получается: вроде бы арестовал, но обвинения не предъявил, пыткам не подверг, сам ее постельные данные не проверил, пора отпустить, что ли…
И вообще выслать из мест, где стоят мои войска. Во избежание. Я не так стоек, как стараюсь казаться. Святого Антония из меня не получится.
Когда кабинет на минутку опустел, я сказал Логирду быстро:
– Сегодня должно получиться. Выходим, как только стемнеет. Во дворце совру, что болит голова или критические дни. Скажу, чтоб не
беспокоили.
– Не побеспокоят, – ответил он. – Вы уже сумели себя поставить.
– Как?
– Не знаю, – ответил он. – Но все чувствуют настоящего сатрапа.
– Ого, – сказал я, – какие слова знаешь. Грамотный гад.
– Есть такое дело, – согласился он мирно. – Буду ждать. Надеюсь, нашу веревку никто не украл.
Он исчез, словно погас свет, я услышал стук в дверь. Появился не дворецкий, а церемониймейстер, что означает иной уровень посетителя. Стоя
в открытый дверях боком, он провозгласил громогласно:
– Граф Ришар де Бюэй!
Я кивнул.
– Проси.
Он чуть сдвинул голову, мимо него прошел граф Ришар, коротко усмехнулся мне.
– Прошу прощения, сэр Ричард! Я сам отвык от таких церемоний. Вы не очень заняты?
– Для вас, граф, – ответил я любезно, – свободен всегда. Какие новости? Садитесь, рассказывайте.
Слуги тут же поставили на стол кувшины с охлажденной сладкой водой, разведенным медом и вином из королевского подвала. Граф безучастно
посмотрел на золотые кубки великолепной работы, отодвинул их на край и расстелил карту.
– Смотрите, вот так Сен-Мари выглядит сейчас. Здесь вот мы, я выделил эти территории цветом. Эта часть – анклав Ундерленды, это вот
Брабант, а в эту сторону земли, которые захватили варвары. Как видите, там нет линии. Мы не знаем, где они заканчиваются.
– Не дальше, – заметил я, – чем до Хребта. Он опускается прямо в океан.
– Да, верно, – согласился он. – Но какова там береговая линия… Ладно, это не важно. В остальном только две области вне контроля. Ундерленды
и крепость Аманье, куда отступил с армией герцог Вирланд Зальский.