В тот угол, возле печки, сказала Милена. А тут вешалка. А что касается спального места, можешь спать с нами на столе или
Вечером доставим кровать, прервал ее Травка. Мои приятели сейчас торгуются с хозяином. Он уже сбавил цену с двух бутылок водки до трех плодово-выгодного вина.
Кровать с латунной рамой? удостоверилась Мария.
Все в соответствии с пожеланиями.
У меня было впечатление, что сейчас он отвесит поклон, как какой-нибудь там английский лакей. Даже смотреть было противно.
Куда я могу сесть? Мария огляделась вокруг.
Травка стремглав бросился за стулом, протер его рукавом и подставил ей под самый нос, чтобы не сказать более точно.
Спасибо, Томек.
С ума сойти! У Травки, оказывается, есть нормальное имя!
Я тебе еще нужен?
Нет, можешь вернуться к себе, милостиво позволила Мария.
Он вышел, покорный и взволнованный. А мы почувствовали, как бремя служения Марии ложится на наши плечи.
Славно тут у вас. В ее устах это прозвучало на удивление пренебрежительно. Только не хватает чего-то чего-то, что придаст стенам художественный лоск. Надо будет в свободную минуту заняться этим.
А что бы ты хотела сделать? заинтересовалась Виктория.
Нарисую какую-нибудь абстракцию. Вот здесь, на этом куске. Что-нибудь в оранжевой гамме с большой такой каплей индиго.
Ты умеешь рисовать? оживилась Миленка. Вот здорово! А я не могу даже слепить ровный шарик из пластилина.
Умею, когда-то я хотела стать великой художницей, сообщила Мария. И может, еще буду. Я пока колеблюсь, что выбрать.
А какой у тебя есть выбор?
Ну, стать актрисой, писать пьесы или хокку Я пока не знаю. Я в поиске.
А что ты сейчас пишешь? не отставала Виктория.
Еще ничего, с некоторым раздражением отвечала Мария, потому что я еще не приняла решение, что мне хочется писать.
А как примешь, так сразу сядешь и напишешь? зудела Виктория.
Ну да.
А что ты нам нарисуешь на стене?
Что-нибудь такое, что будет идти изнутри. Что-нибудь очень энергетическое, ломающее привычные схемы. Это решится в один миг.
Ждем не дождемся, заверила ее Миленка. Верно ведь, девочки?
Да, подтвердили мы. Правда, энтузиазма в нашем «да» было маловато, но что поделать такая уж пора года.
На несколько минут мы все умолкли. Тягостное молчание наконец прервала Мария:
Виктория, а ты откуда? У тебя такой необычный выговор.
Сейчас-то уже ничего. Слышала бы ты меня два года назад, без тени смущения сказала Вика и продемонстрировала, как она говорила раньше: Я вьеедь жьииву недльееко от восточьной граньиицы.
Восхитительно! воскликнула Мария. Это же классно жить на границе двух миров.
Не знаю, классно или нет. Просто судьба нас зашвырнула туда, и мы там жили. А мама и сейчас живет.
А как по ту сторону?
Не знаю, я там никогда не была.
Ты жила в нескольких километрах от границы и никогда не была на другой стороне? удивилась Мария, и не только она.
А зачем? Что там другого, непохожего? Такое же небо, воздух и трава такие же
Но люди-то другие.
Да не очень. Неторопливые, немножко пришибленные, пьют здорово. Как наши.
Но в магазинах другие товары, не сдавалась Мария.
Может, в маленьких лавочках они и отличаются, вклинилась Милена, но в больших магазинах всюду один и тот же хлам. Летом я возвращалась из Венгрии и по пути раза два заглянула в гипермаркеты надо было купить чего-то попить. Можете мне, девочки, поверить, даже расположение продуктов на полках там такое же, как у нас. А внутри такая же дрянь. Дешевые дезодоранты, одноразовые китайские трусики, жевательная резинка, яркие пакеты едких стиральных порошков. Даже не чувствуется, что ты за границей.
Потому что Венгрия никакая не заграница, фыркнула Мария. Жаль тратить лето на такие поездки.
Да уж конечно, лучше поехать на Канары, не без язвительности согласилась Милена.
Что ты! только что не замахала руками Мария. На Канары сейчас ездит жуткое быдло. Потому они и стали такими вульгарными. Если бы мне предложили выбор, я бы, пожалуй, поехала в Лаос или на Филиппины.
А я в Сибирь, вздохнула Виктория. Посидеть бы летом на берегу Байкала. Посмотреть на воду, поговорить с местными жителями, а утром попить хлебного кваса
Настала тишина, потому что каждая из нас на миг погрузилась в собственные мечты. Но мы быстро вынырнули на поверхность. Первой вернулась к реальности Миленка:
Пока поездка мне не светит, так что ограничусь солярием.
Ты часто туда ходишь? полюбопытствовала Мария, взглянув на шоколадные плечи Милены.
Сейчас реже все деньги ушли на предыдущую квартиру.
А вот эти накладные ногти?
Минутный каприз. Не советую очень мешают, за все цепляются.
У тебя довольно интересный стиль.
С легким привкусом китча, не будем пугаться этого слова, с улыбкой произнесла Миленка.
А почему именно такой?
Потому что мне так нравится, отрезала Милена. Когда-то, еще в лицее, я была примерной девочкой. Элегантность и скромность, равномерно распределенные по ста шестидесяти пяти сантиметрам моей личности. После третьего класса я поехала в языковой лагерь. А там сплошь одержимые снобки. На всех смотрят свысока. Все, кроме них, приземленные и ограниченные. Однажды мы вместе пошли на прогулку. Все девчонки а-ля Одри Хепберн. Нет, против Одри я ничего не имею. Но когда видишь тридцать ее копий, блевать тянет. Одинаковые свитерки, юбочки до колен, шейные косыночки, волосы, собранные в узел на затылке, и очки. И все это стоит будьте-нате. А под мышкой модная высоколобая книга. И среди них я: свитерок, юбочка до колен, ну и все прочее.
А под мышкой толстая книга, подсказала я. И тут же поняла, что полностью совпадаю с этим описанием. Разве что прическа у меня другая.
Нет, дезодорант «Шанель» номер девятнадцать. Идем мы. Прошли мимо кошмарной скульптуры в стиле соцреализма: пестрая бабочка из пластика. Все девицы с негодованием отвернулись: «Какой ужас. Безвкусица. Кто это поставил?» Мы дружно возмущались дурным вкусом творца. Идем дальше. Книжный магазин. В витрине альбом Блейка. Две самые большие снобки наперебой стали восклицать: «Ой, смотри, Блейк! Блейк это чудесно! Нужно купить его! Я просто без ума от Блейка!» В этом кругу не полагается восхищаться Моне. Это слишком примитивно. Надо, чтобы ты приходила в восторг от какого-нибудь художника эпохи романтизма или современного, но только не Уорхола, потому что Уорхола каждый дурак знает. Была с нами отличная девчонка. По-настоящему оригинальная. Анеля. Посмотрела она на нас и говорит: «Все-таки вы какие-то убогие». И пошла от нас. Но перед тем как уйти, сказала еще: «Одним нравится Блейк, а другим бабочки». И тогда я вдруг осознала, что я принадлежу к тем, другим. Кому нравятся бабочки. Но я еще долго мучилась в униформе снобки. А потом получила аттестат, поступила в университет и на каникулах познакомилась с Маркусом. Но это уже другая история.
Начало декабря
Сегодня в первый раз я пришла домой очень поздно, а именно после полуночи (как Золушка). Мама еще хлопотала в гостиной, собирая газеты и еженедельники, развешанные на подлокотниках кресел. А папа в очередной раз перечитывал автобиографию прославленного нейрохирурга, профессора, доктора наук Мануэли Дендритовой. Прокрадываться на цыпочках или ползти, прикрывшись придверным ковриком, не имело смысла.
Все знаю, все знаю и прошу прощения, но сегодня ведь были Анджейки, а кроме того я подыскивала нужные слова, кроме того не могу же я все время держаться обособленно. Должна же я наконец начать интегрироваться. Мама, ну скажи хоть что-нибудь!
Я здесь только убираю, ответила мама, демонстрируя кипу собранной прессы.
Вислава, мы понимаем твои потребности, сказал папа, оторвав взгляд от биографии Мануэли. Контакт с группой исключительно ценен.