В это время произошло возвращение к прошлому, но одновременно наметились и новые тенденции, и некоторые из них приблизили эти годы к событиям, происходившим позже, уже при Хрущеве. Юлиана Фюрст доказывает, что поздний сталинизм был временем противоречий и неопределенности. В этот «двуликий, как Янус», период, по ее мнению, «обновление происходило с не меньшей силой, чем восстановление»[11]. Фюрст и другие ставили под сомнение перелом, случившийся, по мнению многих, в 1953 году, и подчеркивали преемственность процессов, начавшихся в позднесталинскую пору и продолжавшихся при Хрущеве и Брежневе[12]. Затрагивая четыре исторических периода (1930-е, военные годы, послевоенный сталинский период и хрущевскую эпоху), в этой книге мы попытаемся ответить на вопросы о преемственности и ее разрыве. В центре внимания остаются небоскребы, сохранившие архитектурные отголоски проектировавшегося Дворца Советов и вобравшие в себя идеи из других грандиозных градостроительных проектов 1930-х. В то же время в них отразилось стремление Советского Союза после 1945 года по-новому преподнести свой образ международному сообществу.
Более ранние работы опираются главным образом на обширные опубликованные материалы, относящиеся к истории этих зданий, причем наибольшее внимание в них часто уделяется эстетическим вопросам[13]. Это первая книга о московских сталинских небоскребах, основанная на архивных источниках, хранящихся в российских и американских коллекциях. Прежде всего это документы из Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Государственного архива Российского Федерации (ГА РФ) и Центрального государственного архива города Москвы (ЦГА Москвы). Архивные источники помогают найти ответы на вопросы о том, как и почему возводились эти здания, а еще они привносят в эту историю новые голоса. Архивы хранят множество свидетельств самых разных людей от рядовых москвичей, наблюдавших за тем, как на горизонте родного города на глазах вырастают высотные здания, до рабочих, строивших московские небоскребы, и до тех избранных счастливчиков, кто получил в них квартиры.
Всякий, кто бывал в Москве, не раз видел те здания, о которых рассказывается в этой книге. Сегодня, когда со времени постройки небоскребов сталинской поры прошло почти 70 лет, они продолжают выполнять изначально возложенные на них задачи: в них размещаются жилые квартиры, государственные учреждения, а еще они остаются туристическими достопримечательностями столицы. Воздвигнутые в стратегических точках города на вершинах холмов, у излучин реки, рядом с железнодорожными вокзалами, эти сооружения, как и раньше, служат заметными ориентирами на горизонте Москвы даже сейчас, хотя с 1947 года численность населения российской столицы успела утроиться.
Двигаясь по течению Москвы-реки, направляющейся в центр города с северо-запада, первой из высоток мы видим гостиницу «Украина». Это здание, стоящее на южном берегу реки возле Киевского вокзала, было достроено последним из всех небоскребов в 1957 году На протяжении многих десятилетий в его роскошных номерах останавливались иностранные высокопоставленные гости и туристы. Напротив, на северном берегу, высится жилой небоскреб на площади Восстания. Это здание, завершенное в 1954 году, обращено главным фасадом в сторону Садового кольца (самой большой на ту пору круговой магистрали Москвы). Южнее, на другой стороне Садового кольца, стоит Министерство иностранных дел высотка, достроенная в 1953 году. И точно так же, как гостиница по сей день остается гостиницей, в жилом небоскребе по-прежнему сохраняются квартиры, в прежнем здании размещается МИД уже не СССР, а Российской Федерации.
Илл. Β.1. Карта Москвы ок. 1950 г. с отмеченными на ней будущими сталинскими высотками. Сох Cartographic Ltd.
Повернув от высотки МИД назад вдоль реки, мы приблизимся к самому гармоничному из всей компании небоскребов главному зданию Московского государственного университета (МГУ). Этот 36-этажный красавец стоит на высоком берегу и смотрит на расстилающийся внизу город с Воробьевых (или Ленинских, как они назывались в описываемую эпоху) гор. Пока высотка МГУ еще строилась, это место оставалось городской окраиной. Но к тому времени, когда обучение завершили первые выпускники, юго-западная часть Москвы была уже гораздо лучше связана с центром города.
Продолжая двигаться по реке, мы проходим под Крымским мостом и попадаем в центр Москвы. Здесь, недалеко от Кремля, мы оказываемся возле того места, которое в 1931 году было выбрано для строительства Дворца Советов. По-прежнему двигаясь по течению реки и оставив слева Кремль, мы видим участок, выбранный для строительства небоскреба в Зарядье. Эти два небоскреба, которые планировалось возвести в самом центре, так и не были построены, и все же планы их возведения сильно изменили облик центра Москвы. В конце 1940-х начале 1950-х жилые дома в Зарядье снесли, освобождая место для будущей высотки. Не тронули лишь несколько церквей, которые уцелели до наших дней.
Далее река заворачивает на юг, и, следуя за ее течением, мы приближаемся к высотной башне на Котельнической набережной (недалеко от Зарядья). В этом жилом небоскребе, расположенном ближе всего к центру города неподалеку от восточной части Садового кольца, с момента завершения его строительства в 1952 году жили представители советской элиты деятели культуры, ученые и партийные деятели. Повернув отсюда к северу, мы доберемся до последних двух высоток. Рядом с троицей железнодорожных вокзалов гостей Москвы встречает гостиница «Ленинградская». Недалеко от нее высится административно-жилой небоскреб у Красных Ворот, где размещаются Министерство путей сообщения и одно-, двух- и трехкомнатные квартиры.
Московские небоскребы, возведенные в стратегических точках столицы, были призваны заговорить во весь голос, впечатлить гостя строительной мощью Советского государства. Подняв ввысь советскую столицу, эти здания изменили и облик Москвы, и сам ход истории города.
Глава 1
Красная Москва
В 1928 году московский искусствовед Алексей Сидоров выпустил в Берлине альбом фотографий, снятых в Москве периода НЭПа (илл. 1.11.5). Отбирая для немецких читателей эти фотоснимки с видами советской столицы, Сидоров старался привлечь внимание к контрастам и «противоречивым чувствам», которые вызывала у наблюдателей Москва, это бившееся вот уже много столетий «сердце Руси»[14]. Москва как город была впервые упомянута в XII веке и оставалась столицей Московской Руси до 1712 года, когда царь Петр I перенес центр Российского государства на север, в построенный им Санкт-Петербург. В 1918 году Москва вновь стала столицей на сей раз новообразованной Российской Советской Федеративной Республики (РСФСР), а затем после создания СССР она превратилась в столицу всего Союза. В 1917 году Москва пережила немало революционных столкновений и боев, а в последующие годы сделалась ареной новой революционной политики большевиков. И все же через десять лет после Октябрьской революции многие наблюдатели и гости по-прежнему замечали в Москве явные следы былой периферийности. В 1928 году, когда Сидоров выпустил альбом «Москва» с двумя сотнями фотографий, «социалистическая реконструкция» советской столицы еще даже не начиналась.
В конце 1920-х годов на территории Москвы сохранялись не просто следы дореволюционной жизни. Само устройство древнего города: средневековая крепость, многолучевая планировка, извилистые переулки и старые каменные стены все служило постоянным напоминанием об очень давней, допетровской московской старине. Высокие кремлевские соборы по-прежнему говорили о том, что Москва святое место. В XVXVI веках московские правители, желая выделить Москву как символический центр своих владений, распорядились заменить прежние деревянные постройки на территории Кремля этими нарядными и долговечными храмами. Монументальные соборы, строительством которых московские князья заявляли о своем праве на власть, несут на себе отпечатки разнообразных стилей: это и влияние итальянского Возрождения, и особенности зодчества, характерные для земель, незадолго до того подчинившихся Москве, например, Новгорода и Пскова[15]. В 1920-е годы в Москве сохранялись и элементы более недавнего прошлого имперской эпохи. Начиная с 1770-х годов Екатерина II пыталась превратить Москву в современный европейский город, требуя переделок в духе своей политики просвещения. Она лично наблюдала за инфраструктурными реформами, которые позволили приблизить Москву к общим европейским стандартам, но ее преемники в большинстве своем не уделяли бывшей столице должного внимания[16].