Из глаз у нее хлынули слезы. Заплакать нарочно не так-то легко, пришлось долго учиться, но это умение пригождалось ей не раз. Джоан всхлипнула, подавила рыдания и недоверчиво посмотрела на молодого рыцаря.
Значит, вы не женитесь на мне? После прошлой ночи вы должны поступить как подобает!
Лицо молодого рыцаря исказилось от ужаса, а когда Джоан горько зарыдала, страх его только усилился. Требование жениться остудило пыл сэра Ричарда, словно прыжок в ледяное озеро.
Но я не м-могу конечно, вы понимаете вы ведь приблуд
К счастью для себя, сэр Ричард вовремя осекся. Иначе Джоан мучила бы его дольше, чтобы насладиться его страданиями.
А как же ваша честь? не удержалась она. Я думала Джоан всхлипнула еще раз-другой для правдоподобия. Вы ведь рыцарь.
Как будто это все объясняло. Или должно было объяснить, отчего ее жалобы звучали еще более нелепо. Гордый отпрыск знатного рода, такой как сэр Ричард, и подумать не мог о том, чтобы жениться на «незаконнорожденной» девице с весьма сомнительной репутацией, даже если бы вправду ее соблазнил, хоть этого и требовала от него рыцарская мораль.
Да и что бы она делала, если бы один из этих «благородных» мужчин поступил «благородно»? Это только осложнило бы ее положение, ей стало бы труднее добиваться своей цели и избавляться от ненужных воздыхателей.
Джоан давно усвоила, что самый легкий способ отделаться от выбранного ею мужчины, который устал выслушивать вечные отказы или начал подозревать, что она не так «доступна», как ему казалось, это произнести всего одно слово: «Женитьба». Кавалеры разбегались, как перепуганные мыши при виде кошки. Конечно, способ постыдный. Но весьма действенный.
М-мне жаль, простите, заикаясь, пробормотал сэр Ричард и стремглав бросился к двери, словно сам дьявол гнался за ним по пятам.
Не прибавив больше ни слова, он исчез, и на этом все кончилось.
Джоан вздохнула. Как тут не стать циничной, если поступки мужчин столь легко предсказать.
По крайней мере, обычно. Впрочем, сэр Алекс Сетон, которого в гвардии прозвали Драконом, сумел ее удивить. Джоан не знала, чего ждать от бывшего воина Хайлендской гвардии, предавшего Брюса и своих собратьев, к которым она теперь принадлежала. Уж точно не доброты, почтительности, заботливого внимания и да-да, галантности. Однако именно эти качества проявил он минувшей ночью. В какой-то миг Джоан сама едва не поверила, что она невинная скромная девушка, за которую он ее принял.
Боже милостивый, когда он подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице к спальне сердце ее чуть ни выпрыгнуло из груди. Казалось, она и теперь чувствовала силу могучих рук, обнимавших ее, и стальную твердость его груди широкой, как рыцарский щит.
В его объятиях она чувствовала себя защищенной, ей было тепло и уютно. Как легко было бы закрыть глаза, прижаться щекой к этой крепкой груди и забыть обо всем всего на минуту. Но, конечно, она не смогла. Та мечтательная наивная девушка, которой когда-то была Джоан, навсегда осталась в прошлом, как бы ни хотел сэр Алекс уверить ее в обратном.
Ей бы рассердиться на него за своеволие, но этот романтичный жест неожиданно ее растрогал, она и не думала, что такое возможно. Должно быть, ее иссушенное сердце не совсем очерствело, хоть ей и нравилось воображать себя неуязвимой.
Джоан следовало быть осторожной. По множеству причин. Алекс Сетон был опасен. И не только потому, что пробуждал в ней давно забытые чувства. Он слишком много знал. Вероятно, он не подозревал о том, кто Джоан на самом деле, но ему было известно, что в стане англичан есть лазутчик, кто-то из высшего круга. Она сознавала: пусть Сетон и предатель, но, несомненно, опытный воин и человек проницательный. Не стоило его недооценивать сэр Алекс представлял серьезную угрозу. В будущем его надлежало избегать любой ценой.
Шотландец, сражавшийся на стороне англичан, в ее глазах он был худшим из предателей.
Но как это несправедливо! Изменнику, предавшему своего короля и друзей, следовало бы ходить с черной отметиной на лице, этот знак служил бы ей предостережением. Отступник уж точно не должен выглядеть так, будто только что выехал из ворот Камелота.
А может, все это только видимость, задумалась Джоан. Или в Англии все же остался один благородный рыцарь?
Она невольно усмехнулась этой нелепой мысли. Увы, ответ она не узнает. Отныне главное для нее избегать Сетона. Джоан надеялась, что это будет несложно, он не станет искать с ней встреч.
Напрасно она беспокоилась. Стоило ей войти в главный зал несколько минут спустя, как она тотчас поняла: сплетники в замке уже позаботились о том, чтобы сэр Алекс обходил ее стороной.
Когда он ее заметил, одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять: слухи до него дошли. В ясных синих глазах его читалось суровое осуждение. Прежде чем отвернуться, он с презрением окинул ее взором, покосился на вырез платья, и губы его скривились от отвращения. Все это не должно было ее задеть, но задело.
Обычно Джоан не придавала значения тому, что в замке ее считали распутницей, истинной дочерью бесславной матери, из-за ее «бесчисленных связей» с мужчинами. Это было ей только на руку, и Джоан никогда не пыталась опровергнуть слухи. Дурная слава избавляла ее от излишнего надзора и ограждала от подозрений. Вдобавок пренебрежение англичан к «разгульной девице» позволяло ей ближе сойтись с людьми, которые в ином случае не стали бы искать встречи с ней наедине.
Но когда сэр Алекс скользнул взглядом по глубокому вырезу ее платья и резко отвернулся, щеки ее запылали, а сердце сжалось от горечи и боли, и с этим она ничего не могла поделать.
Прощайте мечты о галантных рыцарях. Сэр Алекс ясно показал свое осуждение и презрение.
Тем лучше. Джоан вскинула голову и расправила плечи, гордо выставив вперед грудь, которая, похоже, привлекала слишком много внимания. «У тебя есть миссия», сказала она себе. И если легче будет добиться цели, заставив мужчин поверить в ее распутство, она будет носить платья, которые заставили бы устыдиться саму блудницу вавилонскую. Ее не заботило, что думают эти люди. Джоан знала правду, остальное не имело значения.
Она была призраком, бесплотной тенью, которой нельзя коснуться. Той, кому неведомы чувства.
Когда на следующее утро сэр Ричард покинул замок Карлайл, а вскоре за ним последовал сэр Алекс, Джоан порадовалась. Две проблемы разрешились сами собой. Теперь она могла сосредоточиться на единственно важной цели: добывать ценные сведения для Брюса и стараться не попасться.
Глава 5
Замок Берик, Берик-апон-Туид,
Английские земли на границе с Шотландией
16 мая 1314 года
Джоан приблизилась к помосту, чувствуя на себе жадные любопытные взгляды. К обеду она надела платье еще более смелое и откровенное, чем обычно. Она всегда любила красный, но в последнее время предпочитала другие цвета, чтобы не привлекать слишком много внимания.
Однако сегодня ей нужно было вызвать к себе всеобщий интерес, и густо-рубиновый бархат ее котарди[4] как нельзя лучше отвечал этой цели. Впрочем яркий наряд, разумеется, не выглядел театрально. Изящно скроенный лиф плотно облегал фигуру и почти непристойно открывал грудь. Если бы Джоан могла сделать глубокий вдох, что в столь узком наряде едва ли было возможно, ей грозила бы опасность, что в вырезе покажутся соски.
В сочетании с красным бархатом нижнее платье из золотистого дамаста, украшенное бисером и отделанное тонкой вышитой тесьмой, выглядело ослепительно. Отброшенные назад распущенные волосы удерживал простой золотой обруч. Золотистая вуаль из тончайшего газа покрывала ее затылок, такая легкая и прозрачная, что казалось, ее и нет вовсе.