Ида Мартин
Только не для взрослых
Роман
На этом свете меня огорчает только одно то, что нужно становиться взрослым.
Антуан де Сент-Экзюпери
* * *
© Ида Мартин, текст, 2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Глава 1
Тоня
Если так подумать, что ты теряешь? Тебе восемнадцать. Облокотившись локтями о столик, Кац подался вперед, отчего создалось ощущение неприятного давления. Зачем тебе «Место на кладбище»?
На вид ему было лет сорок пять. Небольшие залысины, крупный крючковатый нос и широкая картинная улыбка продавца. Однако надетый поверх темно-зеленой водолазки шерстяной коричневый пиджак выдавал в нем скорее представителя богемы, нежели торгаша.
За огромным панорамным окном кафе стояла промозглая ноябрьская темень, а внутри было тепло и уютно, пахло горячим шоколадом и ванильной сдобой.
Мы с Амелиным сидели рядом, держась за руки под столом.
С момента нашей встречи Кац говорил почти не переставая, как любят делать люди, чувствующие превосходство возраста, и усиленно убеждал Костика отдать картину, которую подарил ему старый, выживший из ума художник Гаврилович.
Дело было еще весной, когда они с Тифоном и Артёмом лежали в больнице. Гаврилович страдал деменцией, и мужики, его соседи по палате, регулярно над ним издевались.
Пожалев деда, парни вступились за него, и мужики отстали. А спустя несколько месяцев внезапно объявился Кац, поверенный Гавриловича, и вручил всем по картине.
Картина Костика была черная и, хотя называлась неуютно: «Место на кладбище», по задумке Гавриловича означала покой.
Амелин клялся, что на ней изображена черная асфальтовая дорога, по которой мы с ним идем, взявшись за руки. Я же видела внутри картины его черные глаза. Это было странно, но мне действительно казалось, будто из ее непроглядной черноты он смотрит на меня своим долгим взглядом. Артём видел звездное небо, а Макс собственную тень.
У Артёма была другая картина. Белая. Она называлась «Невеста», и Амелин всегда различал на ней крылья ангелов, а я разное: то белый облачный замок, то снег, то мохнатый овечий коврик из мансарды, то его обросшую челку. Ребята говорили, что у Тифона картина зеленая, но я ее не видела.
Картины обладали чудесным свойством: каждая якобы одаривала своего владельца тем, что заложил в нее автор. Таким образом, Амелину достался покой, Артёму любовь, а Тифону счастье.
И вот теперь Кац предлагал отдать ее какому-то таинственному коллекционеру просто так. Нет, он, конечно, наплел про исполнение желания, которое Амелин получит взамен, но поверить в подобную ерунду могла разве что Настя.
Подразумевалось, что если картину продать, то она не будет «работать», как надо. А исполнение желания нематериально и могло обмануть придуманную Гавриловичем «систему».
Мне интересно. Голос Амелина был полон простодушия. А вы сами реально верите в то, о чем говорите?
Если бы не верил, давно бы сменил работу, откликнулся Кац со спокойной убежденностью.
А мы? Костик медленно развернулся ко мне. Мы в это верим?
В отличие от него, охотно допускающего всякое мистическое и ненаучное, вроде реинкарнации или энергетического обмена, я в принципе в подобное не верила, а самому Кацу и подавно. Три-четыре месяца о нем ни сном ни духом, и тут пожалуйста: самое выгодное предложение в жизни. Вчера позвонил, а сегодня мы уже сидим с ним в кафе.
Сколько у нас есть времени подумать?
Думать? Кац сделал вид, что поражен: Вы собираетесь думать? Мне обязательно нужно разобраться с этим до Нового года. Нет, ребят, поймите, вы же можете просить любое, и нематериальное тоже. За подобное люди душу отдают, не то что картину.
Амелин взглянул на него с нескрываемой иронией:
Неужели душа все еще в цене?
С учетом того, что сейчас это большая редкость, ее стоимость со времен Фауста значительно возросла, серьезно отозвался Кац. Поэтому, если соберетесь продавать душу через Интернет, не ведитесь. Это точно развод. Никто не покупает товар не убедившись в его наличии.
Кто-то продает душу через Интернет? удивилась я.
Он криво усмехнулся:
Таких предложений полно. Но это все аферисты. Настоящие скупщики душ приходят к продавцу лично. Итак, что мне ответить своему клиенту?
Скажите, что у меня нет желаний, ответил Амелин.
Зря вы так. Я не помню, чтобы мой клиент при его возможностях предлагал кому-нибудь подобное.
Вот теперь мне стало любопытно. Амелин подался вперед. Кто он? Этот ваш клиент. Страшный маг и волшебник? Или, может, тот, кого нельзя называть?
Знаете что? вмешалась я. Если вы считаете, что мы глупые просто потому, что нам мало лет, то вы ошибаетесь. Мы в эти ваши разводки не верим и картину не отдадим. Да, Костя?
Если ты говоришь «не верим», значит, не верим, добродушно согласился Амелин.
Все ясно. Недовольно поднявшись, Кац выложил на стол свою визитку: Это на случай, если передумаете.
Мы провожали его взглядами до тех пор, пока расплывчатый силуэт за окном кафе не поглотила осенняя тьма.
Я прижалась щекой к плечу Амелина, одетого в черную плюшевую толстовку:
Неужели он и вправду думал, что мы купимся на эти глупости?
А почему бы и нет? Для некоторых надежда лучше покоя.
Но он не предлагал обмен.
Желание это и есть надежда. Люди надеются, что оно исполнится.
Ну хорошо, а если предположить, что такое возможно, что бы ты загадал? Стать знаменитым? Богатым? Влиятельным?
Костик с укоризной заглянул мне в лицо. У него были очень светлые, занавешивающие половину лица волосы и черный, проникающий до самого сердца взгляд:
Мы сейчас точно обо мне говорим?
Тогда что? Крылья? Способность быть невидимым? Или волшебную палочку?
Уже теплее. Он поднял голову к потолку, задумавшись.
Ты бы попросил Капищено, да? снова предположила я. Чтобы жить там припеваючи и ни в чем не нуждаться.
И чтобы всегда было лето.
И чтобы лето. Интересно, а можно загадать такое желание? Хочу, чтобы всегда было лето, и бац! на всю жизнь: солнце, зелень, голубое небо. Даже в Новый год.
Надоест.
Мои пальцы, машинально поглаживающие его руку, остановились на запястье:
А может, ты бы хотел прожить свою жизнь заново и что-нибудь в ней изменить? Что-то исправить или предотвратить? Раз уж мы считаем, что это по-настоящему волшебное желание.
Исправить хотел бы, а вот жить заново точно нет, не раздумывая ответил он. Зачем? Мне никогда не было лучше, чем сейчас.
В забегаловке рядом с кафе мы купили печеную картошку с разными наполнителями: грибами, сыром, красной рыбой, курицей и зеленью.
Все это было горячим завернуто в фольгу и так ароматно пахло, что всю дорогу, пока ехали домой на метро, мы ловили на себе голодные взгляды пассажиров.
Амелин обожал картошку. Я теперь тоже.
Ребята, Артём и Макс, с которыми жил Костик, уехали на пару дней за город, предоставив нам редкую возможность побыть вдвоем не в общественном месте.
Квартира у них была большая, трехкомнатная, с хорошим ремонтом и очень чистая. Ни за что не скажешь, что в ней живут трое парней. Убирались, конечно же, не они, но то, что Артём за этим тщательно следил, впечатляло.
Ели в комнате, сидя на ковре, с тарелками на коленках, а на низеньком журнальном столике стоял ноут, на экране которого крутились музыкальные видеоклипы.
Мы смотрели их и прикалывались над певцами с самовлюбленными искусственными лицами, над нелепой одеждой, глупыми текстами песен и пафосными сюжетами.
Это было весело и позволяло посоревноваться в сарказме не обижая друг друга.
Мне нравилось видеть, как Амелин смеется над пустяками, как по-мальчишечьи забавляется, весело шутит. Как гримасничает и дразнит меня. Нравилось, что в последнее время он все реже погружался в себя и стал намного спокойнее. Его словно отпускало. И то, что он поселился здесь, определенно сыграло в этом не последнюю роль.