Вон, смотрите, у нее крыша едет! Забирайте ее в дурку, к чертовой матери! Мужика аж трясло от злости.
Так, давайте пообщаемся спокойно. Вы кем ей приходитесь?
Муж, ну точнее, гражданский муж.
Вот теперь спокойно и внятно расскажите нам, что у вас здесь произошло?
Она на учете уже лет семь
А с чем на учете?
А я хрен его знает, но с головой у нее проблемы конкретные.
Ну, так в чем же конфликт-то вышел?
Она идеей задалась в Беларусь уехать на постоянное место жительство.
Так, и что?
Как что?! Продать квартиру и уехать на деревню к дедушке? Изо рта супруга вылетали мелкие капельки слюны, а потому, я от него отстранился.
Девушка сидела в кресле и плакала. Ухоженная, с ясными глазками, аккуратной стрижечкой коротких русых волос. Лицо свежее, доброе и немного наивное.
Попросил я мужика скрыться с глаз долой, что он и исполнил с превеликой неохотой.
Здравствуйте! Вас как зовут?
Маша.
Расскажите, Машенька, что случилось.
Да понимаете, захотелось мне в Беларусь переехать насовсем. В деревню. Вы не подумайте, я не прожектерка какая-то! Я все уже выяснила и на счет жилья и работы. Я ведь медсестра, здесь в стационаре работала. Работа у меня будет и подъемные неплохие дадут, жильем обеспечат, там у них все четко. Зато у меня будет уверенность в завтрашнем дне. Тем более, я же не с пустыми карманами туда собираюсь, есть у меня деньги, сквозь слезы, рассказала маша.
Хорошо, Машенька. А ваш супруг сказал, что вы семь лет на учете стоите у психиатра. Можете объяснить, что случилось?
Ой, да я у психиатра только в детстве наблюдалась. У меня был однократный судорожный припадок. Лет шесть мне тогда было. Какими-то таблетками меня покормили и больше ничего подобного не было!
Еще вопрос на засыпку. Если я правильно понял, что в Беларусь вы хотите переехать без супруга.
Я ему предлагала. Но он в ответ только оскорбляет по-всякому. Хотя, какой он мне супруг. Так, сожитель. Он мне просто никто. Из себя хозяина строит, а сам только на всем моем живет.
Ну что ж, ничего я криминального не вижу. Какие здесь психические расстройства? Девушка весьма четко и последовательно рассказывает свои дальнейшие планы. Никакой нелепицы я не углядел. Назвать ее планы пустым прожектерством, у меня язык не поворачивается. Обманов восприятия не обнаруживает. Нет оснований для госпитализации, нет однозначно, твердо, железно.
Маша, а вам сейчас есть к кому поехать?
Да, к родителям. Вот только он меня никуда не выпустит.
Ну, это мы берем на себя!
Так, уважаемый! сказал я, обращаясь к супругу. Она сейчас едет с нами в больницу.
Наконец-то! Я же вам говорил, а вы кочевряжиться начали. А мне с ней можно?
Нет, не можно. У нас места нет в салоне.
Ну все, вроде отстал.
Маша, так ведь вам придется очень много документов собирать, там их целый список. А ведь если вы приедете и скажете, мол, дайте мне гражданство, то вас просто пошлют подальше.
Я этот список почти наизусть знаю. Найму адвоката, он поможет.
В общем, увезли мы девушку к ее родителям, благо тут совсем недалеко было.
Ну ты и авантюрист, Старый! Уважительно сказал Гера.
Да, этот авантюризм мне может выйти боком выйти. Лишусь я стимулирующих и выговор отгребу.
Шестнадцатая бригада, вы свободны?
Свободны.
Что-то очень долго вы на вызовах сидите!
Пишем вызов! Адрес такой-то, Ж. 31 г., порезала вены.
Принял, шесть.
Крошечная комнатка малосемейки, вся залита кровью. Больная, с растрепанными волосами, крашенными в радикально-черный цвет, сидит на неприбранной постели, тупо уставившись перед собой и не замечая нашего присутствия. На локтевых сгибах обеих рук кровоточащие порезы.
Здравствуйте, уважаемая! Что случилось-то?
Ничего Вены порезала совершенно без эмоций ответила он.
Но ведь не просто так вы их порезали, значит, что-то случилось?
Случилось Живу, как собака брошенная, надоело мне все. На сына родительских прав лишили, друг бросил. Кому я такая нужна?
А нас кто вызвал?
Я и вызвала. Страшно стало
Мои фельдшеры обработали раны, наложили сухие асептический повязки.
Давление 110/70, при привычном 120/80. Нда, низковато мальца Гера наладил капельницу, пролить надо болезную.
Ну что, Ириш, давай в больницу собираться.
Ладно, поехали так же вяло и без эмоций ответила больная.
От кровопотери ее пошатывало, а потому, до машины вели под руки. В стационаре приняли без проблем.
Шестая бригада, пишем вызов: адрес такой-то, М. 45 л., психоз, учетный.
Принял.
Родители больного рассказали, что такое состояние началось еще с вечера. Бесцельно ходит по комнате, перебирает вещи. Застывает на одном месте с поднятой ногой, как цапля. Время от времени повторяет: «Я не туда, не надо мне, высокочастотное поле».
Сам больной, высокий, солидный мужчина сорока пяти лет, с седыми висками, одетый в спортивный костюм, медленно бродит взад-вперед, пристально вглядываясь мне в лицо.
Николай Николаевич, присядьте на минуту, поговорите с нами! прошу я его.
Но тот, как будто и не замечает.
Николай Николаевич, что вас беспокоит, что вас тревожит? повторно спрашиваю я его.
Торсионные поля. Ремонт надо делать. Наконец-то дождался я ответа. Там под полом все скрыто. Током простреливает.
А почему других не простреливает, а только вас?
Это против меня направлено. Мне сказали, что родителей нужно ликвидировать, и тогда все нормально будет.
А кто все это сделал?
Есть группа разработчиков. Я в нее тоже когда-то входил, но у нас конфликт случился. Они боевые поля разрабатывали, а у меня цель мирная инженерия. Вот они и изводят меня теперь по-всякому. Их шестеро, а я один. И этим все сказано.
Ну что, Николай Николаевич, нужно поехать в больницу. А тем временем, все торсионные поля здесь уберут специалисты.
Поехали. Мне только датчик надо с собой взять.
Какой датчик?
А вот! И показал обломанную плату от какого-то электроприбора.
Хм, боюсь, что в приемнике это не пропустят.
Хорошо, я сниму с нее мысленную копию, согласился больной и пристально посмотрел на штуковину.
Вот, все, теперь поехали! удовлетворенно согласился он.
Центральная, шестая свободная, разрешите обед?
Разрешаю, шестая, приезжайте!
Сломалась микроволновка, будь она не ладна! Пришлось ковырять ледяные макароны с котлетой. Удовольствие то еще! Чайник вскипятили на плите. В общем, обед получился так себе. Пошел подремать, ну ее на фиг.
Шестая бригада! заорал динамик дурным голосом.
Вот и подремал «Адрес такой-то, Ж, 27 л., психоз, больная не учетная».
Муж и мама больной пребывали в растерянности. Сама больная пребывала в себе, и судя по всему, ей было хорошо. Она хихикала и пребывала с кем-то невидимым.
Не могу понять, что с ней случилось-то? В растерянности сказал муж, молодой, крепкий мужчина. Ну да, выпивала она недели две. На пиво подсела. Вроде всегда нормальная была, веселая, а вчера с вечера крышу снесло капитально. Теперь хихикает, разговаривает с кем-то.
Может, в пиво чего подмешивают? предположила мама.
Молодая, симпатичная женщина, с правильными чертами лица, была увлечена невидимым собеседником.
Хи-хи, да ладно! Чо, прямо здесь, что ли? игриво говорила она.
Лена, а вы с кем сейчас разговариваете? поинтересовался я.
Иди на..! отмахнулась он от меня и стала с улыбкой к чему-то прислушиваться.
Лена, отвлекитесь на минутку, поговорите со мной! не отставал от нее я.
Не могу я, хи-хи! Он мне не дает! У меня мыслей своих нет, он мне мысли меняет. Говорит, что я дура и меня учить надо!
А кто такой «он»?
Он мой друг!
А где он сейчас?
У меня в голове. Мы с ним сексом занимаемся!
Лена, нужно поехать в больницу!
Чегооо?! Пошел ты на..!
Хи-хи-хи! Ой, ну ты дурак, что ли? это уже не мне. Она вновь занялась своим невидимым собеседником.
Лена, собирайтесь, пожалуйста, нам надо ехать! настойчиво повторил я.
Хи-хи-хи! Я слушаю тебя и пошел он на..! было ответом.