Что уж говорить о Дарисе, угрюмом от рождения! А вот мне это время года нравится так же сильно, как и весна, наверное, тем, что является переходным от тепла к холоду. Летом душно и пыльно, зимняя стужа, щедро сдобренная влагой с залива, тоже к себе не располагает, а вот оставшиеся времена года… Вполне.
Весна хороша теплым солнцем, рассыпающим блики по прозрачным кружевам сосулек, и зелеными всплесками первой травы на голой земле. Осень одаривает парки и окрестные леса золотым нарядом, а яркость неба смягчает жемчужной дымкой. Правда, многие скажут, что осенью в Нэйвосе серо и сумрачно, а весной – слякотно и скучно… Они тоже правы. По своему. Все зависит от точки зрения и от настроения, которое одолевало вас в минуты размышлений о красотах окружающего мира. Конечно, если жалованье задерживается, жена пилит из за позднего возвращения домой, а дети шумят так, что голова раскалывается, никакие прелести природы не смогут вас увлечь. Но неприятности имеют свойство проходить… чтобы смениться еще большими, это верно. Поэтому надо ловить момент между их сменами – единственное подходящее время для любования жизнью. Наверное. Может быть.
Возница высадил нас у Городской управы и отбыл в неизвестном направлении, вызывав своим поступком наше искреннее неудовольствие: придется ножками по городку пройтись. Не то, чтобы Кенесали был очень протяженным, но лишний раз вязнуть по щиколотку в глине, которой на улицах было довольно для полного погребения под собой каменных мостовых, не входило в наши скромные планы. Впрочем, служба – она и есть служба. Прорвемся.
– У вас всегда так грязно или только осенью?
Служка, по указанию Нелии переписывавший для нас нужные адреса, ответил на мой вопрос со степенностью, совершенно не подходящей своему юному возрасту:
– И осенью, и весной, и летом, и зимой. Это пыль с мельниц приносит, она с водой смешивается, отсюда и грязь.
– И много пыли?
– Хватает. Вы к нам по морозу приезжайте: когда снег станет сухой, а не мокрый, он весь красным налетом покроется… Красиво будет.
– Может, и приедем. Если понадобится.
Дарис скривился, всем видом показывая: «Ни за что». Ксантер равнодушно пожал плечами, мол, «надо, так надо», но все же усомнился:
– Вряд ли. Здесь дел то ювеки на две, не более.
– Хорошо, если так. Любезный, долго еще ожидать?
– А вы меня не подгоняйте! – Огрызнулся служка, старательно выводивший округлые буквы.
Скорость письма удручала настолько, что я предпочел бы сам выполнить эту работу, вот только по правилам посторонние лица к бумагам управы не допускались. И все же, ссориться со служкой не следовало:
– У нас не так уж много времени – только до наступления сумерек, чтобы успеть вернуться в Нэйвос, потому мы и волнуемся… Честно говоря, мы предполагали, что hevary Нелия отдаст распоряжение загодя, и к нашему приезду все уже будет готово.
– И без вас дел много, – отрезал служка.
Ну да, конечно. Дел. Насмешил, право слово… Скорее всего, управительница городка сразу по возвращении велела подготовить все списки: раз уж карты поступили ко мне вовремя, в том сомнений нет. Но видно расторопность распределялась среди подчиненных Нелии неравномерно, и если архивист исполнил порученное ему дело споро (наверное, потому, что других поручений не было, а человек истосковался по работе), то этот писарь отложил исполнение на последнюю минуту. Я тоже люблю так поступать, в спешке и расстроенных чувствах громоздя одни ошибки на другие. Правда, ошибок получается все меньше и меньше: опыт накапливается, и одно и то же дело становится настолько привычным, что можно выполнять его с закрытыми глазами.
– Вот, возьмите.
О, наконец то! Дарис пробежался взглядом по строчкам списка.
– Понятно… Сначала посетим магика?
– Почему бы и нет? Где он живет?
Дарис сверился с надписью и поправил:
– Она.