Но какой отсюда следует вывод? Пока всего лишь один: тот, кто придумал составление средоточений, либо вкладывал в них непостижимый непосвященному смысл, либо совершенно случайно всколыхнул ряску на поверхности бездонной трясины. Я чувствую эту глубину. Не могу описать свои ощущения словами, даже нарочно представить не могу, но всякий раз приближаясь, содрогаюсь. Здесь что то есть. Что то очень важное. И Салим, по всей видимости, тоже знает о существовании тайны, но, как и я, не предполагает, в чем именно она состоит, потому и взялся за нас. Хочется ли мне найти разгадку? Пожалуй, да. Хочется ли мне делить ее с живчиком? Пожалуй, нет. Если у вас есть определенный ответ на важный вопрос, вам повезло: вы всегда придумаете способ придерживаться принятой линии поведения. Мне – повезло.
И когда Салим заглянул ко мне в кабинет, ослепляя очередной масляной улыбочкой, на вопрос: «Вы закончили?», я ответил:
– Нет.
– Сколько Вам потребуется времени?
– Не имею ни малейшего представления.
– Вы не можете описать то, чем занимаетесь?
Кажется, он неприятно удивился. Странно: мои поступки должны были свидетельствовать, что я мало смыслю в работе, не более того, но живчик, похоже, очень сильно рассчитывал получить сведения. Какие угодно. От кого угодно. Лишь бы получить.
– Я не буду этого делать.
– Почему?
– В бумагах управы должно быть указано все, от начала и до конца. Зачем я буду своими словами пересказывать уже существующие описания? Ведь я искажу их смысл, а этого никак нельзя допускать, верно?
Салим прогнал с лица улыбку.
– Ничего страшного, Вы только пишите!
Я повертел в пальцах остриженное Дарисом перо.
– А знаете… Не буду.
Круглые щеки надулись:
– Вы не подчиняетесь распоряжению ллавана!
– Правда? Что то я нигде его не вижу.
– Я уполномочен передавать его распоряжения.
– Да а а? Не припомню Вашего имени в бумаге из головной управы.
– Меня назначил сам heve Дьясен!
– Но я то об этом не знаю.
Салим окончательно записал меня в разряд своих врагов: черные глазки скукожились до размеров бусинок.
– Вы будете упорствовать?
– Я всего лишь следую законам Империи.
– Каким еще законам?
– Работа управы подчиняется Кодексу о доходах казенных и душевых . Наше жалованье поступает из Меннасы, но вот уже несколько месяцев мы не получаем ни лоя. И согласно Кодексу, имеем право считать себя свободными от исполнения личных договоренностей до тех пор, пока головная управа не уплатит все накопленные долги, раз уж казной распоряжается она.
Знания законов живчик не ожидал. От нелепо выглядящего мальчишки – тем более. Но сказать что то в опровержение моих слов не посмел: видимо, потому, что сам слабо разбирался в букве закона. Я тоже не семи пядей во лбу, но у меня есть хороший знакомый, который в свое время глубоко и подробно копался во всем тексте Кодекса, а потому способен дать справку по любому вопросу и подобрать законное основание почти для любого действия. Кроме покушения на императорский престол, разумеется. Хотя даже в этом случае оправдание можно найти: не по закону, так по человечески, потому что Империей правили порой такие личности, что за их преждевременное отстранение от власти путем пресечения жизни граждане с радостью доплачивали бы. Не в казну, а тому смельчаку, который решился бы исполнить «волю народа» и устроить вынужденную смену императора. Кстати, нечто подобное и происходило. В не таком уж далеком прошлом. Только, тс с с! Я вам ничего не говорил, а вы ничего не слышали.
***
После полудня в управу соизволил заглянуть временно бывший ллаван. Присутствие в собственном кабинете пришлеца Гоир воспринял внешне спокойно, хотя именно это спокойствие и говорило о крайней степени напряжения.