Как я понимаю, змея — это либо супруг Леонидии, либо ее свекровь. Следовательно, нам нужно найти либо свекровь Леонидии, либо, соответственно, ее супруга. Я склоняюсь к тому мнению, что в бочонок мы заключили именно… э-э-э… немолодую женщину. А мужчина, должно быть, трансформировался в нечто миниатюрное. В муравья, например. Или в комара. Или в блоху…
Домовушка вздрогнул и выронил из рук джинсы, которые только что поднял с пола. Джинсы упали с глухим стуком, и что-то звякнуло.
— Батюшки-светы, у нас же квартира, да и дом весь от насекомой живности заговорены! Он же сбежит, а сбежать не сможет, так и помрет! Что делать-то теперь?
— А что это там стукнуло и звякнуло? — поинтересовался я.
— Не знаю, — огрызнулся Домовушка, — я по карманам по чужим сроду не шарил!
Я тронул лапой джинсы. Внутри — и не в кармане, а внутри джинсов — прощупывалось что-то твердое и округлое. Я поднял джинсы за штанины и встряхнул.
Из джинсов выкатился чайник.
Эмалированный.
Белый.
С цветочком — условной ромашкой — на боку.
Без свистка.
Выкатился, звякнул крышкой и пробулькал:
— Эй, а поосторожнее нельзя?
Глава четырнадцатая, в которой мы пытаемся разобраться с последствиями
Не моли Аллаха о дожде — он может вспомнить о твоей просьбе в момент наводнения
Ходжа НасреддинПодумать только, еще вчера, да нет, еще только утром я изнывал от скуки, мне хотелось, чтобы в нашем унылом существовании повеяло свежим ветерком, пикантного чего-то хотелось, изюминки какой-нибудь…
И вот на нас вывалилась тонна изюма, и что с этим всем делать, было совершенно непонятно.
И все (почти) наехали на меня.
Жаб требовал немедленно вернуть ему прежний облик — он-де к нему уже привык, сжился, можно сказать, и шкура под перьями у него, видите ли, чешется.
Домовушка, всегда такой спокойный, терпеливый Домовушка, разъярился, размахивал лапками и подступал ко мне все ближе с вопросом и требованием — мол, в какой такой Академии Черной Магии я обучился живое в неживое превращать, и что это за безобразие я содеял, и немедля должен чайник привести в соответствующий вид, трансформировав его во что-нибудь пристойное, к примеру, в воробушка. Или, на худой конец, в козлика.
Ворон осведомлялся крайне саркастическим тоном, за каким таким лядом мне потребовалось включать Леонидию и Ратибора в поле действия заклинания трансформации, и почему я не экстраполировал отрицательный поток, несмотря на то что он, Ворон, настоятельно рекомендовал мне это сделать. Тут я с трудом припомнил, как Ворон, наблюдая в единственное уцелевшее стеклышко магоочков, азартно орал мне под лапу: «Экстраполируй его! Экстраполируй!» Не говоря уже о том, что трудно прислушиваться к советам доброжелателей, когда занимаешься тонким, сложным и непривычным делом, нужно еще отметить, что для того, чтобы что-нибудь экстраполировать, нужно иметь хоть какое-то представление о том, как это сделать. Экстраполяция — это, насколько мне помнится, что-то из матанализа. А матанализ — это было очень давно. На первом курсе. Что же касается экстраполяции в магическом смысле — тут я пас, даже и не слышал о таком никогда. Да, пожалуй, я погорячился, когда заявил, что наставник по теоретической части мне больше не нужен.
Крыс вылез из своего убежища, между стиральной машиной и аппаратом для производства живомертвой воды, и активно обнюхивал бочонок из-под огурчиков. Из бочонка раздавалось леденящее кровь посвистывание и пошипливание, и время от времени глухие удары, причем такой силы, что закрепленная толстыми веревками наверху бочки пишущая машинка подпрыгивала, позвякивая разболтанными клавишами.