Продали! Всё продали! Всю Рассею жидам продали! Он с Зойкой под Березовским ходит, премию «Триумф» корешам раздаёт! погрозил седой кулаком в сторону столика поэта и блондинки. Видела в фойе чучела? Бандит купил ЦДЛ, свои трофеи расставил! Теперь это не Дом писателей, а Дом охотников! Скоро наши чучела рядом выставит! А в этом здании, между прочим, наверху диван, где Фадеев застрелился На диване его засохшая кровь!
Пронькин, не заткнёшься, охрану позову, вполголоса пообещал официант.
Всё-всё, умолк. Я ж шёпотом, испугался длинноволосый, подмигнул Вале и налил себе водки.
Пока Валя думала, как ненавязчиво подойти к столику и попросить у Андрея Вознесенского автограф для Юлии Измайловны, подсел Лев Андронович. Теперь он выглядел как дорого подстриженный клерк в сером костюме и дымчатых очках вполлица.
У вас всё наладилось? обрадовалась Валя.
Более-менее.
Значит, университет заработает?
Перегорел я к нему. Ушёл в бизнес.
Мне продолжать лечить ваших больных? спросила Валя.
Давно не делаю вам рекламы, заработало сарафанное радио. Ле´чите так, что они вас другим рекомендуют!
Когда вернуть деньги, что вы дали в начале?
Никогда. Каждый улучшает карму как умеет. Замуж за шведа вышли?
Нет, влюбилась в русского, призналась Валя.
Видел вас по телевизору.
Это пациентка вместо денег рассчитывается передачами. Думала, сгорю со стыда, оказалось, что так говоришь, что в камеру. Теперь вести передачу зовут, как быть, не знаю! И со страхом ждала его ответа.
Немедленно соглашаться. В вас то, что нельзя имитировать, а стране это сейчас необходимо, как чистый воздух.
Лев Андронович, вот объясните. Человека всё время били, унижали, а потом вдруг сверху посыпалось, торопясь, начала Валя. Я сейчас как калач в меду, тысячи баб позавидуют. И шелохнуться боюсь, кажется, рукавом заденешь, и всё вдребезги.
Не бойтесь, ничего не рассыплется, ответил он мягко. А на передачу соглашайтесь. В период всеобщей растерянности людям важно видеть на экране хорошие лица, а вы светлая, натуральная.
Как говорил один режиссёр экологически чистый продукт, усмехнулась Валя. Пенёк тоже экологически чистый продукт! Но как не выглядеть пеньком?
Уайльд говорил, будь собой, остальные роли уже заняты.
Валя не знала, кто такой Уайльд, но помнила, бабушка тоже говорила будешь кому подражать, потом себя с другими попутаешь.
Смотрел утром вашу астрологическую карту небесный диспетчер распахивает широчайшие двери, пообещал Лев Андронович без капли иронии. Не пренебрегайте его щедростью.
Не представляете, как у меня всё изменилось! Роман с депутатом! Не скажу фамилию! горячо зашептала Валя. Раньше не знала, что такое любить. А теперь так, что не знаю, как словами сказать.
Никто не знает, как сказать любовь словами.
С ним как рыба в воде, не думала, что так бывает. Но телевидение, это уж слишком. Да я и не тщеславная, мать у меня тщеславная, чуть не в баню со значком ударницы коммунистического труда ходила. А я в бабушку. Женщина за автографом подошла, так чуть со стыда под землю не провалилась. Не гожусь передачи вести.
Время такое, что люди быстро всему учатся, с нажимом сказал Лев Андронович. Страну надо спасать, экономику поднимать, объяснять с экрана, что безнравственность нерентабельна. А у вас получится.
Как вы сказали про безнравственность?
Чем больше приличных людей в стране, тем лучше развивается экономика. Ведь деньги для нормального человека не главное.
Это правда, откликнулась она. Но ему который депутат, не понравится, что я веду передачу.
А мне какое дело, что ему понравится? Вы моя ученица, а не он. Я за вас, а не за него отвечаю перед небесным диспетчером, напомнил Лев Андронович голосом классного руководителя.
Горяев, как назло, не звонил, и на «мозговой штурм» Валя пошла без его благословения. Хотела посоветоваться с Соней и Юлией Измайловной или хоть узнать, что такое «мозговой штурм», но решила признаться им во всём после второй встречи с Рудольф. Чтобы не сглазить.
«Мозговой штурм» проходил у метро «Аэропорт». Вход в лифт стерегли консьержка и охранник. Дверь квартиры отворила немолодая горничная в накрахмаленном белом фартуке, напомнившем парадную школьную форму, которую Валя люто ненавидела.
Шерстяные рукава протирались на локтях, и приходилось носить нарукавники. Весной в уныло-коричневом платье было жарко, а в старших классах оно сдавливало набухавшую грудь. А ещё нужно было ежедневно отпарывать, стирать, гладить и снова пришивать белый воротничок и манжеты. Воротнички и манжеты у девчонок были разные, но из одинаково ворованной на фабрике ткани.
Горничная повела анфиладой комнат с фальшивыми гипсовыми арками, хитросплетёнными лепнинами, оригинальными люстрами, мраморными полами и даже колоннами. И по дороге Валя насчитала кучу дверей.
Вошли в огромную гостиную, одна стена которой состояла из аквариумов и бросала блики на бежевые кожаные диваны, экзотические маски и африканские барабаны. На бежевых диванах и креслах полулежали странноватые люди, они орали и курили, как приговоренные, перед стеклянными столиками, заставленными бутылками и закусками.
Один из «мозговых штурмовиков» с отсутствующими передними зубами выглядел бомжарой, но курил сигару. Другой, в дорогом костюме, казался отёчным и синим от пьянства и курил трубку. Третий, в ярко-оранжевом пиджаке, ярко-голубых брюках и с выбритой половиной головы нервно перебирал чётки и смотрелся как реклама здорового, но странного образа жизни.
Четвёртый, в серьге и бирюзовых бусах под цвет затуманенных наркотиками глаз, говорил шёпотом, словно имел проблемы с трахеей. Ещё были ощипанная девица в шортах, Катя и Корабельский. Ада, сидевшая в центре этого сборища в необъятном фиолетовом сарафане, кивнула на кресло напротив себя:
Садись, Лебёдушка, ешь, пей, пока мы тебя разглядываем.
Кило десять стесать по-любому! тут же объявил оранжевый пиджак, пристально глядя на Валю.
Может, ещё и меня подхудить? раздражённо спросила Ада.
Тебя нет, ты совершенство.
Никаких похудить, лепим из неё не б., а родину-мать, заткнула его Ада.
Потом Валя почти ничего не понимала. Они перебивали друг друга, матерились, вскакивали, бегали, плеща на ковёр коньяком, садились прямо на мраморный пол, прижимались к аквариумам, тушили об них окурки.
Что ты делаешь? Ты сперва пойми, что ты делаешь? Она ж совсем никакая! В любом вагоне метро таких десяток! Возьми раскрученную тёлку, слижи под неё американское шоу. Его хоть на людях проверили, а не на кроликах. Сделай на эту бабу передачу про жратву, она аутентичней в переднике! Три камеры и кран обязательно. Дорого? А сейчас без крана уже не снимают. Нет, лучше давай молодёжку с техно. Смотри, железная студия. Она на железном кубике. Бульдоги на ногах, комбинезон в заклёпках, лапидарные реплики, и всё время курит. И с волосами что-то надо сделать. Ну, если не брить наголо, то полсантиметра оставить. Куда ей бульдоги? Глаза разуй, старая баба! И потом, «Светлый город», это туда-сюда, церкви, детские приюты. Тут ваще надо косу с бантом, петухов по подолу и балалайку в руки. А лучше не экономь, делай стеклянный пол, а под него запусти голых девок. И на неё что-то стеклянное напяль. И чтоб флейта всё время звучала. Народ от чернухи устал, хотя без чернухи ни один спонсор не даст ни копейки. Как это ты всё светлое соберёшь в «Светлый город»? Светлые трусы и светлые помыслы? Где под это взять светлого зрителя? Пусть три сюжета и гость в студии. А чё она будет остальное время делать? Молитву читать или Кристину Орбакайте по кругу гонять? Кристина тебе не светлая? За ней такие бабки, что ярче солнца! Нет, лучше светлый вечер дачный вариант, белые кресла. Они пьют чай. Крупно дорогой фарфор фарфор денег даст. Цветы, здоровье, романсы мультиоргазм пенсионера. А если она, наоборот, будет на качелях качаться всю передачу? Круто ж будет в кадре! Эврика, у моего дружбана ангар надувных женщин. Купил для секс-шопа, думал, заработает, а спроса нет. Хошь, мы тебе их по дешёвке. Такого ни у кого не было, представь, она с косой, полуголая, и студия забита надувными бабами Какая из неё ведущая? Это ж чистое натуральное хозяйство, в ней же ни грамма излома!