Таким образом, легитимность обновленному дискурсу памяти должно было придать мнение потомков местных большевиков, убитых антоновцами. Участие в этом обсуждении потомков с «другой стороны» не подразумевалось.
По задумке, новый памятник должен был символизировать общую скорбь живых по жертвам братоубийственной войны, признание их страданий равноценными, символическое примирение сторон конфликта. Несогласные с этим новым прочтением пытались обжаловать решение Уваровского городского совета народных депутатов по видоизменению памятника в Тамбовском областном суде в 20102011 годах (дело: 33-307 ч/ж), но жалобы не были удовлетворены153.
Новый образ памятника приведен в соответствие с идеями религиозного возрождения: на месте красной звезды (сейчас эта часть обелиска хранится в запасниках Уваровского краеведческого музея) была установлена скульптура архангела Михаила с крестом и мечом в руках. Изменилось послание и текст мемориальной доски. Вместо прежней надписи «Павшим за становление Советской власти в 19181921 гг.» сегодня можно прочитать «В память погибшим в 19181921 г. А также всем жертвам Гражданской войны». Список из восемнадцати имен оставлен без изменений. Текст сопровождается строками из стихотворения М. Волошина «А я молюсь за тех и за других Всех убиенных помяни Россия», на отдельной доске выгравирован тропарь архистратигу Михаилу.
Вместе с новым образом обелиска возникли и новые местные практики поминовения. Ниже приведено одно из типичных для части жителей села высказывание о новом обелиске:
В силу того, что пересмотрели позицию революции, Гражданской войны и так далее, был создан памятник Архангелу Михаилу. Переосмысление. Это было белое пятно истории. В том смысле, что Гражданская война это братоубийственная война. В принципе, это скорбь. Что действительно, единственное, что может примирить все народы, это вот чувство единения, чувство то, которое должно объединять всех людей, это вера в светлое, это вера в то, что нас что-то должно общее объединять. Само слово вера, то есть религия, святыня, вера и так далее, и рядом Христорождественский храм. И это вот, это стела объединения, единения. Мы всегда вот, когда День единения, у нас там проходит вначале Да, это у нас уже традиция города. У нас проходит служба. Сразу же после службы весь народ выходит, подходим к этому памятнику154.
Но молебен у обелиска архангела Михаила лишь часть поминальной практики. Молитвенное стояние продолжается крестным ходом до мемориального комплекса «Победа», посвященного погибшим в Великой Отечественной войне уваровцам. В День народного единства в провинциальном городке в рамках одного коммеморативного мероприятия объединяется память о воинах, погибших в совершенно разных по характеру военных конфликтах. В обобщающем дискурсе памятования присутствует скорбь о жертвах братоубийственной и межнациональной войн. И молебен, и крестный ход обеспечивают и идейное, и пространственное слияние двух воинских мемориалов.
С такими действиями связана особенность, замеченная в полевой работе: о новых практиках поминовения нам рассказывали исключительно женщины. «Женское» восприятие этих практик ярко раскрылось при обсуждении с группой сотрудниц уваровской библиотеки:
Участница 1: Не только День единства. Это же еще и этот самый, как это праздник-то иконы Казанской Божьей Матери, это праздник. Поэтому люди идут в храм, на службу, а потом уже все и выходят сюда на Крестный ход. Ну, конечно, наверное, дань памяти есть, когда вот там проводится молебен, люди молятся, люди стоят службу, все это. Но в основном, мне кажется, что все-таки
Участница 2: Основная масса, конечно, идет по религиозным
Участница 3: Это не то, что там небольшая, у нас приличная такая [процессия] идет, очень быстро идет, и как-то это Все мы уже забыли, первомайских праздников нет у нас, все это, поэтому колонной пройти как бы, сообщество почувствовать.
Участница 3: Понимаете как, вот мы по этому сообществу соскучились. Потому что мы в нем выросли и нам его не хватает. Демонстраций-то нет. Раньше на демонстрации, праздник был, собирались, шли, вот. Счас нет. После праздников этих было всегда настроение, очень долго было настроение155.
Мероприятия становятся возможностью проявить религиозность и патриотизм и одновременно ощутить солидарность с другими, стать частью «сообщества». А с учетом однообразия городского досуга еще и вырваться из повседневной рутины в атмосферу праздника. Впрочем, мы должны учитывать и влияние социального статуса респонденток. Об этих коммеморациях с охотой рассказали работницы системы образования и сферы культуры учительница и библиотекари бюджетники, в неофициально предписанную общественную нагрузку которых входит участие в поддержанных администрацией города акциях и мероприятиях.
«ЧУВСТВО ТО, КОТОРОЕ ДОЛЖНО ОБЪЕДИНЯТЬ ВСЕХ ЛЮДЕЙ»
Даже спустя столетие после этапных для провинциального Уварова событий (дней столкновения уваровцев с повстанцами А. С. Антонова) память о них остается важным ресурсом для сохранения образа героического прошлого города и для консолидации местного сообщества.
Место группового захоронения сторонников большевиков в центре села с самого начала оказалось в центре формирующихся советских коммеморативных практик. Как мы помним, идея «красных» похорон не была поддержана родственниками одного из ключевых персонажей революционной истории Уварова погибшего первого председателя Уваровского волисполкома. Этот конфликт интересов показывает, что новые ритуалы и способы посмертного поминовения в эти дни только начинали формироваться и не были однозначно приняты членами общества. При этом очевидно, что уваровские сторонники новой власти при выборе ритуала похорон героев опирались не столько на формирующуюся модель советской коммеморации, сколько на существующую и плотно вплетенную в ткань повседневности села традицию. Общепризнанным центром поминовения был некрополь Христорождественского собора, ставший местом упокоения важных и значимых жителей Уварова еще в дореволюционное время. К кругу этих почетных людей теперь были причислены новые герои, подвиг которых аргументировался заслугами в системе новых ценностей смертью за «светлое будущее». Сочетание новой формы революционной панихиды (с принесением клятв, обетом отмщения) и старого места захоронения указывает на то, что советский язык мемориальной культуры еще только обретал свое специфическое звучание.
За непосредственным периодом военного противостояния во время восстания и похорон погибших у Христорождественского храма наступает время ослабления символической значимости захоронения. Вероятно, тут играет роль острота пережитого насилия и отсутствие консенсуса между жителями села. Можно предположить и существование отдельной линии раскола в восприятии событий восстания, в числе прочего между более урбанизированным Первым Уваровом и фактически крестьянским Вторым Уваровом. Правда, источники не позволяют нам проверить это предположение в достаточной степени послереволюционный период становится во многих смыслах именно периодом молчания. Характерно, что символической доминантой площади становится при этом памятник Ленину, а мемориал погибшим местным жителям так и не появляется.
Постсталинский период, по свидетельствам жителей Уварова, становится временем возобновления публичных разговоров о погибших во время восстания. Разумеется, обсуждение прошлого происходило в рамках памяти, заданных наследниками победителей. Территория у храма, в это время переустроенного в Дом культуры, с одной стороны, частично была занята новыми объектами (танцплощадка-амфитеатр, детский «городок»), а с другой стала местом мемориала погибшим коммунистам.