Если действительно принять количество населения Великого Новгорода в 2530 тысяч человек[396] и исключить из этого числа женщин, детей и холопов с нищими и подмастерьями (как неполноправных горожан), то мы получим максимальное количество участников веча. Если брать женщин, то их примерное соотношение к количеству мужчин было 11701300 на 1000. Средний состав семе Гданьска (город с населением, равным по численности населению Великого Новгорода) был 3.54.5 ребёнка на семью, причём чем выше был достаток семьи, тем больше было детей. В польских городах около начала XV века в среднем богатые семьи состояли из 6 человек, среднего достатка из 5, бедные из 4. По оценкам немецких исследователей, общая доля детей в семье могла доходить до 2030 %[397]. Итак, из 30 000 новгородцев примерно 17 000 были женщины; из оставшихся 13 000 примерно половина или более были недееспособны или неполноправны (дети мужского пола, нищие, холопы и пр.), таким образом мы получим цифру в 56 тысяч, которая является максимальной даже для XV века, не говоря уже о предшествующих веках.
Вечевая площадь на Дворище смогла бы вместить такое количество людей с одной оговоркой: если бы они действительно все вышли на вече. Как уже говорилось выше, участие в вече не являлось обязательным не только в Новгороде, но и в других странах, где существовали аналогичные формы управления через общее собрание. В швейцарских кантонах собиралось от 1/5 до 1/3 от всех, имеющих на это право; в Риме в эпоху Цезаря около 12 % граждан Рима; в средневековой Венеции примерно треть[398]. То есть реальное число участников вече не превышало 1.52 тысячи человек, а, скорее всего, даже было ещё меньше.
В современной, москвоцентричной историографии принято считать, что на любом вече (были веча разных уровней: уличанские, кончанские и городские[399]) чуть ли не обязательно были усобицы, волнения, люди дрались палками на мосту, творились тому подобные беззакония. Но вдумаемся: летописец всегда фиксирует то, что для него необычно: пожар, голод, война, необычная комета, солнечное затмение, драка на вече. Собственно, Иван IV убил и запытал за несколько дней на порядки больше людей, чем было травмировано или убито на всех вече за всю историю Господина Великого Новгорода, но почему-то москвоцентристы не делают на этом акцента, как и на том, что и сейчас существуют различные партии, несогласные друг с другом.
Господский совет (Совет господ)
Мы знаем название совещательного органа, этого русского сената, только по немецкому названию: de heren господа, или de heren van Groten Naugarden[400] господа Великого Новгорода. В ганзейских документах 1448-го и 1449-го в ряду новгородских органов власти и должностных лиц[401] фигурирует «совет» (de rat), т. е. ганзейцы в это время воспринимали Совет Господ как сложившийся политический институт[402]. По своей сути Господский совет органично дополнял вече, так как последнее физически не могло обсуждать вопросы, а могло только поднимать их и одобрять или не одобрять. Таким образом, вече являлось как бы верхней палатой парламента при нижней палате Совете. «Господа», как будет рассказано ниже, советовались, пусть даже формально, с вече, что показывает, что вече действительно было высшим по отношению к «господскому совету» органом. Например, в 1409-м, по ганзейским документам, тысяцкий манипулировал общественным мнением, «чтобы общину [новгородскую] лучше удовлетворить»; в 1412-м «господа» не идут наперекор воле веча открыто, а утаивают важную информацию даже от купцов[403].
В совет входили магистраты[404]: архиепископ (владыка), архимандрит[405], степенные посадник и тысяцкий[406], кончанские игумены, а также самые влиятельные бояре[407]: кончанские старосты, сотские старосты, старые[408] посадники и тысяцкие[409]. Янин так описывает состав совета согласно грамоте 1477 года: 36 посадников и 8 тысяцких, 2 купеческих старосты, архиеписков, архимандрит, 5 кончанских игуменов всего 53 человека[410]. Никитский тоже настаивает на участии в совете бояр и их высший слой старых посадников и тысяцких на основании присутствия старых посадников в новгородских дипломатических миссиях. Однако это не может служить основанием полагать, что бояре занимали место именно в новгородском «совете господ».
Письмо ревельского совета «господам Новгорода» (de heren van Naugarden), было адресовано новгородскому архиепископу, посаднику, тысяцкому и старостам пяти концов (den ertzebiscop to Naugarden und den borchgreven und den hertogen und de olderlude an viff enden), как и послание бургомистра и ратманов Ревеля[411]. В конце послания немцы просят скрепить ответ печатями «епископ, и посадник, и тысяцкий, и старостя пяти концов Новгорода»[412]. Бернд Лемгов, представитель ревельского совета, писал в своём отчёте, что за 11 мая он ходил к «епископу, и посаднику, тысяцкому и пяти старостам пяти концов». Сложно представить, что посол посетил всего лишь за один день восьмерых влиятельных чиновников, так что, скорее всего, он присутствовал на некоем совещании, на котором собрались «господа», после которого они ответили немецкому посланнику, что окончательный ответ они дадут только после совещания с Великим Новгородом (то есть вече).
«Господа» были постоянно действующим органом; так, например, в ганзейском документе от 28 мая 1409 года купцы пришли жаловаться «к господам» (vor de heren) на ограбление Ханса фанме Лоэ, и от имени «господ» им ответил тысяцкий (de hertoghe)[413]. В другом документе, от 28 октября 1411 года посадник и тысяцкий отвечают немецким купцам, что они «совещались со своим отцом архиепископом, и с господами, и с Новгородом»[414].
Степенный посадник вместе с тысяцким по сути являлись исполнительными органами веча. Судя по их именованиям в ганзейских договорах бургомистр и герцог[415], посадник занимался гражданским управлением; тысяцкий же военными и полицейскими делами. Оба магистрата избирались на неопределённый срок по решению веча[416]; постоянный срок действия их полномочий установился не раньше XV века[417]. За их службу взималось «поралье» поземельный налог, от «рало» плуг[418].
В отличие от других княжеств, новгородский тысяцкий представлял в Совете житьих людей и чёрных людей (средний и низший классы горожан). Также тысяцкий вёл торговый суд[419], как один из шести старост совета Ивановской Сотни а именно тяжбы по торговым вопросам, все споры между иностранцами и новгородцами (вместе с посадником).
Несмотря на то что само звание тысяцкого звучит как звание человека, облечённого очень высокими полномочиями, его решения должны были быть одобрены вече, как, например, показано в ганзейском документе 1406 года, в котором немецкие купцы обратились к тысяцкому по поводу ареста их товаров. Тысяцкий ответил, что вначале он «посоветуется с Великим Новгородом на общем вече» (ghemeynen dinge), и только в зависимости от решения новгородцев даст ответ: «как они [новгородцы] об этом примут решение, он им [немцам] после даст ответ»[420].
Посадник командовал посадским[421] войском, судом[422], подписанием дипломатических договоров.
Некий аналог господского совета существовал и в Пскове (что неудивительно). В 26-й статье прямо сказано: «или пакы позваный не станет не судъ предъ госпóдою»[423], в 25-й: «iно госпóдъ послать съ суду своихъ людей[424]»[425]. Функции «госпóды» не заключились исключительно в судебной области: в приписке к духовной грамоте[426] 149196 гг. говорится: «соцкои [сотник] был Феодоръ з Запсковья от господе»[427], т. е. представители «госпóды» не только разбиралси судебные дела, но и заверяли завещания. По сути, «госпóда» представляла собой коллегию, состоявшую из князя (или его наместника), посадников и сотских (сотников). В Псковской Судной Грамоте как высшая судебная инстанция упоминается либо «госпóда», либо её члены; так, в статьях 11 и 13, разбирая один и тот же юридический казус, автор Грамоты утверждает, что вопрос должен решаться «предъ госпóдою»[428], но «подсудничье князю и посадниомъ и съ сотскими всъми взяти»[429]. Точно такое же перечисление членов коллегии видно и в статьях 19 и 21[430].