Я знаю, неохотно перебила она и вздохнула.
Навалившись всем весом, девушка наклонила черенок, и песок с шуршанием заструился сухим ручьем по склону дюны.
Вдруг откажут? Смотрительница специально усложняет нам жизнь.
Сколько тебе осталось?
Два года, четыре месяца и три дня, не раздумывая, сказала Марина.
Еще долго, прошептала Анна себе под нос.
Девушки молчали несколько минут.
Я много раз представляла себе, как убегаю отсюда, глядя на далекий горизонт, заявила узница. И меня бесит, как медленно течет время. Ну, ты же знаешь, я боюсь насильного замужества. Мне даже противно думать об этом.
Свободных мужчин нет. Ты же знаешь, напомнила Анна.
Как ты вообще выносишь это место? вздохнула Марина, сбрасывая с верхушки дюны свежий слой песка.
Я здесь давно, привыкла, жизнерадостно отозвалась Анна.
Переходя к другой части заноса, девушка добавила:
Если ты не можешь изменить ситуацию, постарайся изменить отношение к ней.
Да ну тебя, беззлобно огрызнулась Марина и спустилась вниз.
Прислонив лопату к стене дома, она начала отряхиваться.
Пойду к Ольге, обменяю травы.
Возьми корнеплоды.
Да, для твоей матери. Я помню.
Марина ушла, оставив Анну в одиночестве рассуждать о дальнейшей судьбе юной давы, случайно отравившей клиента и попавшей сюда по приговору Каристоля. Впрочем, от нее была существенная польза. Многие отказались впускать ее к себе, когда она приехала, а теперь вынуждены с ней торговаться. У Марины было какое-то особенное чутье на целебные растения, и она находила их в самых неожиданных местах. Кто знает, иногда у Анны проскальзывала такая мысль, не было ли то отравление подстроено конкурентками. В Ланжи не выбирали методов борьбы, когда речь заходила о больших денежных суммах или устойчивом финансовом положении рода. То, что девчонка талантлива, сомневаться не приходилось. Неужели холодный расчет встревоженных аптекарей? Вот в чем вопрос.
Завершив утренний обход вокруг дома, Анна толкнула скрипучую дверь.
Я вернулась, весело сообщила она в полумрак.
Как хорошо, послышался слабый голос, а затем легкий кашель.
Марина скоро вернется. Тебе помочь?
Анна заглянула на кухню, где стало заметно светлей. Именно это окно так тщательно освобождала травница.
Я еще способна заварить чай, натужно улыбнулась женщина, закутанная в шерстяную шаль. Я хотела поговорить с тобой, просто сказала она.
Анна с тревогой в глазах следила, как ее мать потирает суставы, перед тем как сесть за крохотный стол и прижать ладонями дымящуюся чашку. Девушка послушно опустилась рядом.
Прошу, только не перебивай. Мне тяжело собраться с мыслями, расстроенно сообщила она. А мне надо рассказать тебе о прошлом.
Отпив из чашки, бывшая архидава погладила столешницу.
Тяжело об этом говорить, но я боюсь не успеть.
Анна вздрогнула и прикрыла рот рукой, гася вырвавшейся вскрик.
Не пугайся. Дело в том, помедлив, словно все еще сомневаясь, женщина склонила голову, будто извиняясь перед дочерью, что у тебя была старшая сестра. Да, это правда. Я не могу больше откладывать этот разговор. Не смотри так Не проси называть ее имя. Ни к чему тебе оно.
Архидава повторно пригубила напиток и повернула чашку в непослушных и ослабевших пальцах. Вид теряющей жизненные силы матери, всегда отличавшейся энергичным и неунывающим нравом, заставлял Анну страдать.
Я была одной из немногих, кто в совершенстве владел Карном. То, чему я тебя научила вопреки воле Круга, бесценно. Постарайся передать эти знания своей дочери, когда она у тебя появится. Мне не хочется говорить о своем прошлом. О том, чем мне приходилось заниматься. Конфликты случаются и нужны давы, которые могут их завершить. Вэд забыл о существовании нашего рода, но есть и те, кто никогда не сможет этого сделать
Мама, пожалуйста, выдохнула Анна, положив свои ладони на руки матери.
Я в порядке, сказала она, подняв голову, и в ее голубых глазах промелькнула гордость. Мне удалось воспитать хороших дочерей. Я никогда не забуду имя твоей сестры. Оно настоящее. Не как твое или мое. Сколько бы я не жалела о содеянном, ее не вернешь. Эта боль будет со мной навсегда. Я не хочу для тебя такой же жизни. Назови я тебе имя, и ты будешь искать ее убийцу.
Анна нахмурилась, ничего не понимая.
Я защищаю тебя, как могу говорила взволнованная архидава, по счастью, они не нашли Жасси Я оказалась здесь, потому что воспользовалась даром во зло. Ненависть привела меня в изгнание.
Набравшись смелости, женщина прошептала:
Ее убили из-за меня. Я виновата в том, что ты оказалась здесь под чужим именем. Прошу, не повторяй моих ошибок.
Шокированная Анна дышала через открытый рот. Вскрывшаяся правда мгновенно изменила все, к чему она привыкла.
Повисла напряженная тишина. Анна пыталась усвоить услышанное, а ее мать молча смотрела в окно. Когда она вновь заговорила, чай заметно остыл и над ним уже не поднимался пар.
Я устала.
Зачем ты так говоришь? вскинулась Анна.
Прости меня. Мне хочется, чтобы ты была счастливой.
Как как я могу быть счастливой, если где-то расхаживает убийца моей сестры? Он ведь жив, да? Точнее это была дава, да? Ее прокляли?
Архидава не ответила, и Анне не оставалось ничего другого, кроме как сидеть, наматывая на кулачок полотенце и смотреть сверкающими глазами на свою мать.
Погожий солнечный день позволил насладиться золотой осенью. В чистом и прозрачном влажном воздухе, освежающим дыхание, и наводящим на размышления о родниковой воде, пылали разноцветные кроны. Часть деревьев уже отгорела, и шагающая по тропинке девушка загребала носками высоких сапог кленовые листья. Она торопилась.
В этой части кладбища хоронили офицерский состав. Часть могил, как это всегда бывает по прихоти оставшихся жить, размещались в более привилегированном месте. Даже после смерти кое-кому удавалось сохранить высокий статус. Что поделать, пусть червям и было все равно, зато могильщики тонко чувствовали разницу.
Уже издали девушка заметила темную фигуру в пальто, и ее сердце застучало быстрее. Она улыбнулась, хотя это могло глупо выглядеть, и ускорила шаг, будто боясь, что человек исчезнет, будто призрак, растворившись в кристально-чистом воздухе. Его силуэт с опущенной головой отчетливо выделялся на фоне колыхающегося золота.
Приблизившись к нему, девушка замедлила шаг. Ее пальцы нервно теребили край платка. Разумеется, он заметил ее и, позабыв о тяжелых мыслях, развернулся и подбежал к ней. Они обнялись.
Девушка бросила мимолетный взгляд на могильную плиту с лежащими в ее основании свежими цветами, на которой был выбит портрет усопшего и его имя. Мужчина вдохнул тонкий аромат духов и вернулся в действительность. Его взгляд смягчился.
Полковник не узнал бы меня сейчас.
Ты не виноват, быть может, в тысячный раз повторила она.
Уже не важно, отмахнулся он от воспоминаний. Мертвым все равно.
Он выдержал паузу.
У тебя все хорошо?
Ну, конечно. Я могу тебе чем-то помочь?
Казалось, он колебался. Его руки в черных тканевых перчатках сжались в кулаки с привычным для нее, до щемящей боли в сердце, скрипом.
Вот держи, он вытащил из кармана и протянул ей сверток. Здесь чуть меньше тысячи.
Она охнула.
Так много, я же сейчас не нуждаюсь Подожди! Девушка заподозрила подвох. Ты собираешься во что-то ввязаться?!
Если помнишь, я не отказывался от своей цели.
Это мечта, мягко, словно разговаривая с ребенком, но, не оскорбляя собеседника, произнесла девушка.
Она гладила его лицо ладонями.
Мои девочки тоже не узнали бы меня сейчас, вздохнула девушка. Я она сглотнула и отвела взгляд. Мне так хочется, чтобы все стало на свои места. И я не наивна. Я переросла желание вернуться. Это прошлое. Прости, однажды его надо отпустить.